И совсем близко, гак близко, что стоило только протянуть руку, чтобы коснуться его, стоял человек с таким суровым выражением лица, что Родерик содрогнулся. Это был сам дьявол в образе человека, краснокожий Вунга, вождь бандитского племени, который уже давно был объявлен вне закона. Он все время говорил со сладострастным огнем в глазах и вдруг протянул свою страшную руку по направлению к девушке.

Совершенно бессознательно молодой человек издал отчаянный крик, разбудивший всех собак, и вскочил с места. Что случилось? Приснился страшный сон? Или, может быть, то, что он видел, было гораздо страшнее и реальнее любого сна?

Напрасно он старался отделаться от овладевшего им испуга и вернуть себе утраченное спокойствие. Почему, с какой целью Вунга протянул руку к девушке?

Этот вопрос, крайне нелепый по существу, продолжал страшно волновать и мучить Родерика.

Он поднялся, подошел еще ближе к костру, перемешал уголья и подбросил так много дров, что огонь мигом поднялся выше прежнего, лизнул самые высокие ветви деревьев и швырнул по сторонам мириады искр. Казалось, яркое, веселое пламя несколько успокоило юношу. Он уселся на прежнем месте и сделал попытку уснуть. Но в следующее мгновение его глаза с прежней четкостью уловили образ Миннетаки, за которой стоял все тот же Вунга. На этот раз индеец схватил ее в свои объятия, и девушка напрасно старалась освободиться. Она отважно боролась, но индеец был гораздо сильнее ее и, победив отчаянное сопротивление, поднял Миннетаки и убежал с ней в лес, где и скрылся…

Родерик снова вскочил с места и протер глаза. Холодный пот на миг покрыл все его тело. Он не пытался уже уснуть. Часы, которые он вынул из кармана и поднес поближе к огню, показывали за полночь. Через час он должен был разбудить своих товарищей.

Он занялся приготовлениями к завтраку и накормил собак. Ровно в половине второго часа ночи он вошел в хижину, направился к Ваби и стал тормошить его.

— Вставай, вставай! — закричал он ему в ухо. — Пора отправляться! Живо вставай!

Молодой человек не сразу проснулся, но, проснувшись, немедленно поднялся, потянулся и через несколько минут в сопровождении Мукоки подошел к костру.

Родерик делал усилия сохранить внешнее спокойствие и не обмолвился ни словом о странном видении, которое два раза подряд посетило его. Но он был так нервно настроен, что без конца торопил своих попутчиков и раньше их проглотил завтрак.

Мукоки немедленно приступил к своему делу, то есть занялся поисками старого следа, того самого следа, который они проложили с неделю назад, когда возвращались в Вабинош-Хоуз. Когда они тронулись в путь, луна стояла еще довольно высоко в небе, но отбрасывала на землю все большие и большие тени. Она как-то неожиданно скрылась за высокими деревьями и уже больше не показывалась, и, таким образом, спасителям Миннетаки пришлось пользоваться только звездным светом.

Мукоки прежде всего направил собак по замерзшему ложу небольшой речонки, летом протекавшей в лесу. Обе пары саней довольно медленно подвигались по ухабистой дороге, которая с каждым шагом становилась все уже и тяжелее. Наконец после четырехчасового, крайне утомительного пути лес поредел, и Мукоки, все еще находившийся впереди крохотного отряда и раньше товарищей вышедший на вершину крутого склона, отдал приказание:

— Стой!

По другую сторону склона высился едва различимый в ночном мраке дикий хаос камней, небольших скал, вырванных с корнем деревьев, ложбинок и крутых троп. Ясно было, что до рассвета опасно продолжать путь.

Ваби разложил небольшой костер, вокруг которого плотно уселись люди и собаки. Прошло довольно много времени, которое показалось бесконечным порывистому и возбужденному Родерику, пока звезды наконец стали блекнуть в небе и свет их сменился ранней бледной зарей, которая вдруг, как всегда на севере, пышно расцвела.