Первым пассажиром, высадившимся с галиона «Коффин», был пожилой, прямо держащийся джентльмен в плоской шляпе на голове и черной довольно богатой одежде. Единственное его украшение, как разглядела толпа, заключалось в великолепном золотом воротнике филигранной работы, украшенном изумрудами и бриллиантами необыкновенной величины. Он с любопытством посмотрел на простенькие крыши и трубы Байдфорда, на оживленные склады, обрамляющие его гавань, и тихонько пробормотал:

— Вот все же, сердце, где твое место.

Снова взбудоражился Портледж-холл, и громко зазвучали причитания Розмари Коффин и Кэт Уайэтт, жалующихся, что не смогут поехать встречать мужей в город из-за слишком поздних сроков беременности. Но, вытерев глаза, они присоединились к тихому коротанию времени вместе с сэром Робертом, давно уже оповещенным курьером о крупном состоянии, завоеванном его сыном и наследником.

Не менее этого радовался старый ветеран той чрезвычайной чести, которой удостоился рыжеволосый Генри Уайэтт. Он поддразнивал даже Кэт, предлагая поучить ее тому, как должна вести себя жена дворянина, и наставить в разных формах изысканного обращения. Она с удовольствием терпела его добродушные подшучивания, а то, что Генри стал простым дворянином и сын его не унаследует это звание, совсем ее не печалило.

— Чего хорошего, — улыбалась она, — если парень нежится и бездельничает в тени своего родового древа.

Клуб пыли, взвившийся в ярко-лазурное небо, предупредил ожидающих в Портледж-холле о том, что приближается значительная группа гостей. Снова, как прежде, вдоль подъездной дороги выстроились соседи, а арендаторы пришли поприветствовать молодого хозяина имения, с победой возвращающегося домой.

Ввиду своего «интересного» положения, женщины Портледжа ожидали своих мужей в своих отдельных покоях. Хьюберт взбежал вверх по лестнице, схватил Розмари в объятия и осыпал ее ласками, которые она возвращала любовно, от всей души.

Вдруг он отстранился от нее и засмеялся.

— Чтоб мне провалиться! Я же забыл, что к тебе посетитель!

— Посетитель? Милый, я встречусь с ним чуть попозже. А этот момент — только для нас двоих.

— Нет, нет. По-моему, тебе лучше не заставлять его ждать. Увидишь, он тоже имеет право на твои ласки.

Коффин отошел назад и открыл дверь. Розмари так и обмерла от радости: с развевающимся позади черным плащом в дверь широкой походкой вошел ее отец.

— Carissima nina! — невольно Ричард Кэткарт заговорил языком, близким Розмари в детстве.

— Mi padre!

Они еще стояли, крепко прильнув друг к другу, когда Хьюберт вышел, закрыв за собою дверь, и отправился на поиски собственного отца.

В других покоях Кэт наконец выскользнула из объятий супруга и сделала реверанс — весьма неуклюжий из-за объемистого живота.

— Я сама должна приветствовать благородного рыцаря-дворянина, — засмеялась она. — О Генри! Генри! Я слышала, ты привез с собой великое и ценное сокровище…

— Нет, моя милая Кэт, — поправил он мягко, — величайшее сокровище всегда пребывало здесь.

За время своей творческой деятельности Мэсон написал более сорока романов на самые разные темы. Это и романы о пиратах: «Капитан Немезида», «Золотой адмирал», «Король абордажа»; исторические романы — «Серебряный леопард (о Первом крестовом походе)», «Варвары». Мэсон писал также и о Гражданской войне в США, и о колонизации Индии, и детективы, и вестерны. Вообще он был необычайно ярким и разносторонним человеком, и с его смертью американская литература потеряла достойного и талантливого автора.