— Граццо, Премио, — хрипло поблагодарил Раймон. — Но.., боюсь, я этого не стою.

— Стоишь. — Артурро поднял руку, дескать, не спорь. — Все ли согласны со мной?

— Можно было хоть по этому вопросу узнать мнение Сарио, — проворчал Дэво.

Ферико скривился.

— С каких это пор мальчишка вправе выбирать себе опекуна?

— Да, но разве мы все — не опекуны его? — спросил Артурро. — Разве мы не опекуны друг друга и всей нашей семьи?

— Пока в наших руках все принадлежащие нам Пейнтраддо Чиевы, бояться нечего, — сказал Дэво.

— Разве что самих себя, — заметил Раймон. — Мы наделаем бед, если станем неуправляемы. И кто из сидящих здесь может поклясться, что все мы — все без исключения — не доводили до белого каления взрослых, когда были мальчишками?

— Личные амбиции нельзя ставить выше целей семьи, — негромко промолвил Артурро. — А цель семьи — вернуть то, что отняла у нас нерро лингва. Силу. Положение. Славу.

— И былую численность, — тихо добавил Раймон. — Даже этого мы лишились. Теперь только Дар способен нам помочь, и пользоваться Им надо с умом.

— С умом?! — Отавио возмущенно тряхнул головой. — Сарио не больно-то много думает о возрождении семьи. Только о себе.

Ферико кивнул, запустив пальцы в глиняную вазу, чтобы выдавить дольку лимона, — в спертом воздухе резкий аромат цитрусовых заменял благовония.

— Ему больше нравится критиковать наши правила.

— Мне тоже это нравилось, — сказал Артурро. — В прошлом. Опешили все, даже Раймон.

— Премио, вам?!

— Конечно. — Артурро рассмеялся. — По-моему, это возрастное. Отавио сразу возмущенно запротестовал:

— Я никогда не подвергал сомнению…

— Эйха, Тави, конечно, подвергал, — устало сказал Дэво. — Если хочешь, я напомню, когда и как. Могу повторить слово в слово. Ты капризничал всякий раз, когда муалимы требовали набивать руку на скучных пейзажах, а тебе хотелось рисовать нежные линии женской груди и ягодиц.

Эти слова вызвали множество улыбок и одну-единственную хмурую мину.

— У нас его Пейнтраддо Чиевы, — продолжал Дэво. — Между прочим, не кто иной как Сарио был рядом с девчонкой, когда она сожгла автопортрет Томаса. Думаете, он такой наивный? Думаете, не знает, что бы с ним стало, если б мы сочли необходимым его наказать?

— Сарио не дурак, — согласился Раймон. — Среди нас он, возможно, единственный, кому по силам задача вернуть Грихальва ко двору. Кстати, мы пришли обсудить именно эту тему.

— Верно, — подтвердил Артурро. — И похоже, кое-кто из нас об этом забыл. — Он неторопливо обвел взглядом всех: Отавио, Дэво, Ферико, Хоао, Меквеля, Тимиррина и остальных. Талантливых. Одаренных. Всецело преданных делу сохранения, возрождения, одухотворения почти вымершего рода. — Все, братья мои. Оставим глупые споры и личные амбиции, ибо для нас нет ничего важнее блага семьи. Отавио хмыкнул.

— И для Сарио?

— У него нет выбора, — прошептал Раймон.

— А если он все-таки воспротивится? — Ферико бросил на скатерть горсть раздавленных корок — доводы в защиту Сарио действовали ему на нервы. — Слишком непрочный фундамент, этот ваш мальчишка. Строить на нем целый замок — гиблое дело.