– Слушай, маг. Я так устала барахтаться в вашем злобном, никчёмном мирке, что мне уже безразлично. Если завтра меня объявят местной богиней или ещё кем-нибудь – тоже не удивлюсь. Я просто хочу домой, понимаешь?

– А как же Рогор? – изумился маг.

– А что с ним?

– Ты… ты любишь Рогора. Конечно, после такого он не сможет на тебе жениться…

– Жениться? Санаминэль, ты умом тронулся?

В этот раз меня не накрыло, меня буквально снесло волной удивления. Чувства Санаминэля были чистыми и искренними, как слёзы ребёнка.

– Маг… – выдохнула я. – Ты ничего не понимаешь. Помнишь, Рогор сказал, что я изменилась? Это действительно так…

Снова почувствовала его удивление. Хотелось послать Санаминэля к чёрту, но я нашла в себе силы ответить. Или не я, а тот, кто так прочно слился с моей сущностью?

– Я всегда была тихой, безобидной девочкой. Мной вертели и понукали, а я… Знаешь, я всегда считала себя виноватой, всегда принимала чужую сторону.

Мальчишки во дворе играли в футбол, один засмотрелся на меня и пропустил мяч. Мячик впечатался в витрину магазина и разбил её… Я виновата.

Учитель назначил внеплановое дежурство – нужно поднять стулья и подмести кабинет. А у меня через пятнадцать минут занятия в музыкальной школе начинаются. Попыталась объяснить ему – вытолкал взашей, со словами «ну и иди!». Опять виновата.

Препод по гражданскому праву никому зачёт не поставил – это я. Посмела явиться в джинсах и испортила старому педофилу настроение. Ведь все знают, он любит девочек в коротких юбках….

Натка, сестра, сочла завещание бабушки несправедливым: мол, квартира должна достаться ей, а не мне… Я снова виновата. И так во всём.

И каждый раз я соглашалась с доводами других. Они были так убедительны…

Вдруг я попала сюда. А тут – то же самое.

Сделки с Ахмедом отменились по моей вине; злодей – Хабыч понёс убытки и едва не лишился рук – тоже из-за меня, сам он безгрешен; армии Горанга вместо того, чтобы нападать – простаивают… Решила предупредить горанцев о нечестном превосходстве противника – виновата перед Ремвидом…

Санаминэль, тут любая, даже самая мягкая душа обрастёт роговой корой.

– А как же он? – настаивал маг.

– Рогор? А чем он лучше других? Он сам снарядился в погоню, запугал до чёртиков. Я защищалась, но теперь именно я виновата, что его воинский авторитет под угрозой. Он не поймал, а я виновата.

Маг выразительно молчал.

– И, видимо считает, что я должна явиться к нему, упасть на колени и молить о прощении. Этого не будет. Да, он мне симпатичен. Возможно, я его люблю. Но унижаться перед ним не буду. Хватит. Я вернусь в свой мир и однажды встречу того, кто поможет забыть Рогора.

Маг не выдержал:

– А Косарь?

– Я не могу его полюбить. А на меньшее никто из нас не согласится.

– Косарь согласится на всё.

– Не смеши. Только в собственных фантазиях мужчина готов быть нелюбимым, неединственным. А когда доходит до дела… В общем, если останусь с Косарем, снова буду виноватой.

– Значит, вернёшься домой?

– Вернусь. Чего бы это ни стоило.

Глава 21

После истории с крепостью у залива, подходить к Рогору боялись даже самые близкие соратники. Главнокомандующий разве что огнём не плевался: рычал по любому поводу, за малейшую провинность грозил разжаловать и выпороть, а в тренировочных боях гонял не до седьмого – до семьдесят седьмого пота.