— А ведь тогда ты ушел и не дал мне тебя поблагодарить, — упрекнула она. На самом деле с трудом сдерживалась, чтобы не рассмеяться от облегчения; все-таки он ее узнал.

Это было совершенно излишне. К тому же, насколько я помню, у тебя было срочное дело.

— Ты здесь один? — она быстро переменила тему. — Так присоединяйся к нам. Я представлю тебя своим друзьям.

— О, я не хочу навязывать им свое общество.

— Ну, пожалуйста. Они тебе понравятся; они такие забавные. — И Рамон отвесил ей легкий поклон.

— Как можно отклонить столь лестное приглашение от столь очаровательной леди? — галантно произнес он, и Изабелле показалось, что грудь зажали в тиски. Перехватило дыхание, когда она взглянула в эти зеленые глаза на темном лице того, кто в данную минуту казался ей ангелом.

Трое ее спутников остановились и поджидали их. Еще не подъехав к ним, она заметила, что Роджер уже насупился, и доставила себе маленькое удовольствие, обратившись сначала к нему:

— Роджер, позволь представить тебе маркиза де Сантьяго-и-Мачадо. Рамон, это Роджер Коутс-Грейнджер.

Заметила удивленный взгляд Рамона и только тогда сообразила, что допустила оплошность, назвав его по титулу; ведь он не говорил ей об этом во время их первой встречи.

Тем не менее, тут же забыла об этом досадном эпизоде, как только представила Рамона Харриет Бошан и увидела реакцию на него самой Харриет. Та буквально облизывалась, как кошка в телерекламе кошачьей еды. Харриет была лучшей подругой Изабеллы в Лондоне, правда, их отношения основывались скорее на взаимной выгоде, чем на подлинной дружеской привязанности. Леди Харриет использовалась Изабеллой как пропуск в высшие круги лондонского общества. Будучи потомственной графиней, она была вхожа в такие дома, где Изабеллу при всей ее красоте и богатстве сочли бы безродной выскочкой, провинциалкой со смешным акцентом. Со своей стороны, Харриет очень скоро обнаружила, что где бы ни появлялась Изабелла Кортни, вокруг нее тут же образовывалось невероятное скопление лиц мужского пола. А за пухленькой, мягкой, белокурой внешностью Харриет скрывалась натура, вечно обуреваемая любовными страстями, и Изабелла с готовностью отдавала на ее попечение своих отвергнутых поклонников.

Обычно эта система работала безотказно, но Рамон определенно не принадлежал к числу отвергнутых, по крайней мере пока, поэтому Изабелла решительно вклинилась между ними и сверкнула глазами на Харриет. Та была крайне польщена. Она прекрасно знала, что нечего и мечтать о том, чтобы стать соперницей Изабеллы, но было чрезвычайно приятно, что та обращается с ней, как с потенциальной конкуренткой.

— Маркиз? — тихо проговорил Рамон, когда они продолжали прогулку. — Судя по всему, ты знаешь обо мне куда больше, чем я о тебе.

— А я, наверное, видела твою фотографию в какой-нибудь бульварной газетенке, — с беспечным видом заявила Изабелла, думая про себя: «Господи, не дай ему догадаться, что я до такой степени заинтересовалась им».

— Ну да, в «Татлере», разумеется, — кивнул Рамон. Его фотография никогда и нигде не появлялась, разве что в архивах ЦРУ и некоторых других спецслужб.

— Да-да, именно в «Татлере».

Изабелла с благодарностью ухватилась за подсказанную версию и без промедления приступила к процедуре обольщения, стараясь делать это как можно ненавязчивее и незаметнее. Задача оказалась не столь сложной, как она предполагала. Вскоре обнаружилось, что Рамон прямо-таки излучает спокойное, сдержанное обаяние и очень естественно вписывается в их компанию. Вскоре все, кроме всерьез надувшегося Роджера, болтали и смеялись, как старые приятели.