Он обвил ее рукой за талию и вытащил на площадку. У Эрин по-прежнему кружилась голова, она едва держалась на ногах. У нее вырвался крик, когда он поднял ее руки за запястья высоко над головой и закрепил их крепкой веревкой. Он затянул веревку так сильно, что женщина почувствовала покалывание в руках, кровь почти не доходила до них.

Его стриженная борода приблизилась очень близко к ее лицу, губы касались ее уха, когда он зашептал:

— Волк-дурак, что пошел против меня сегодня. Дурак, что пришел из-за женщины. Но, возможно, вы пропутешествуете в Валгаллу вместе.

Она попыталась улыбнуться, но только выше подняла подбородок.

— Храбрые речи для мужчины, который привязывает женщину к столбу, Фриггид Кривоногий. Храбрые речи для труса, который не встретится с Волком в рукопашной схватке один на один. Это потому что он сильнее, Фриггид, и потому что ты трус…

Фриггид прервал ее еще одним ударом по щеке. Она осела у столба, не упав на землю только лишь потому, что крепко была привязана.

— Молчать, принцесса, если не хочешь, чтобы я перерезал тебе глотку.

Эрин сглотнула, пытаясь подавить боль и подступавшую тошноту. Площадка закружилась у нее под ногами, а потом все снова начало принимать привычные очертания.

Она подняла голову.

— Умру я или нет, Фриггид, это не имеет значения. Ты не сможешь победить Норвежского Волка. Так же как ты никогда не победишь эту землю. Волк будет владеть Дублином, пока твой прах не развеет ветер…

— Это будет для тебя большим утешением, которое ты унесешь в могилу. Если бы ты не ошибалась. Ты умрешь, но сначала тебе доведется увидеть, как умрет Волк. Ты, я надеюсь, оценишь то потрясающее зрелище, которое я приготовил для тебя.

Она подняла глаза. Помост был установлен на небольшом холме; маленький бревенчатый забор окружал его на высоте полутора метров, а подъем, ведущий на платформу, возвышался над человеческими головами. Она могла видеть, что творится за лагерем и укреплениями: поля за защитными заборами датчан, войска, которые продолжали рваться в ворота.

Снова Эрин увидела могучего черного коня, который все приближался и приближался… И она увидела летящего к ней Олафа.

На мгновение она закрыла глаза. Он пришел, потому что любит ее? Потому что понял, что она нужна ему? Или потому что он был викингом, а она — его собственностью, и он не позволит ни одному человеку взять то, что принадлежит ему? Или потому что он ненавидит Фриггида сильнее, чем мог когда-нибудь полюбить ее; потому что он должен отомстить за Гренилде?

Это было не важно в такой решающий момент. Она могла закрыть глаза, но не могла уйти от шума разрастающейся битвы, боевые крики норвежцев и ирландцев перемешались и звучали, как песня, которая взвивалась вместе со звуками труб. и раскатами барабанного боя.

«Будь осторожен, моя любовь», — думала она, и снова открыла глаза. Поля заполнены скачущими лошадьми. Ее муж, ее отец, ее кузен, ее брат… Лучшее, что есть у Ирландии. Она отдала себя за свою землю, но сейчас люди этой земли поднялись храбро, чтобы защитить саму Эрин.

— Я иду к войскам, моя Эрин, — усмехнулся Фриггид. Она смотрела, не мигая, в его темные жестокие глаза.

— Ты будешь гореть в аду, Фриггид. Когда ты умрешь, ты не увидишь Валгаллы.

— Может, я и узнаю, что такое гореть в аду, Эрин, а ты узнаешь, что такое гореть на земле.

Он поклонился низко и ушел.

Она не поняла его намека; ее это не волновало. Она смотрела снова на поле битвы. Воины не замедлили темпа, когда приблизились к деревянной стене. Первые катапульты были взведены, и вопль ужаса вырвался из горла Эрин, когда веревки оказались перерубленными боевыми топорами и кипящее масло полетело через стену.

Она опять закрыла глаза, когда услышала страшные крики людей и лошадей.