– Сэр! Сэр, спасите меня, я Питер Фонтен – племянник Нуха Земаниса, купца из Гудбурга! Спасите меня, сэр, я заплачу вам – мой дядя очень богат!

Офицер брезгливо отмахнулся, и его лошадь попятилась. Теллир в этот раз не стал наказывать бестолкового пленника лично.

– Дайте ему двадцать плетей, но так, чтобы он мог идти! – приказал он и поехал прочь. Конвоиры кинулись исполнять приказ.

Несмотря на сопротивление, Питера повалили на землю, задрали кафтан и стали бить по спине плетьми. Пленник крепился, но на пятнадцатом ударе потерял сознание и не видел, как Эрик оттолкнул конвоира, чтобы тот в горячке не забил мальчишку.

– Уйди, шакал, убью! – заорал конвоир, выхватывая кривой меч.

– Твой эрмай сказал, что он должен ходить, а ты его забьешь до смерти!

Карсамат выругался, но отступил и взобрался в седло.

Питер пришел в себя, и ему помогли подняться.

– У меня… спина… огнем горит…

– Да уж, парень, напросился ты.

Обоз снова тронулся, и за ним двинулись пленники. Поначалу Питера поддерживали, но потом он пошел сам.

Примерно через час, спустившись в низину, обоз остановился у лесного озера. Карсаматы стали поить лошадей, в том числе и ломовых. Потом подвели к воде пленников. Попив воды, Питер почувствовал, что начинает замерзать, даже ссадины на спине перестали гореть.

– Я мерзну, Эрик, – удивленно произнес он.

– После плетей такое бывает, но тебе досталось не так сильно – в дороге все пройдет.

– Эй вы, пойдем рубить чакан! – Конвоир подошел к пленникам и выбрал двоих.

– Куда это они? – спросил Питер.

– Думаю, нас кормить собираются.

– Чем?

– Сейчас увидишь.

Выбранных пленников конвоир подвел к густым зарослям какого-то камыша и, дав одному из них нож, приказал срезать толстые стебли. Второму были велено принимать пучки и укладывать на траву.

Набрав две огромные вязанки, работники принесли их к остальным и разделили на всех. Питеру досталось пять толстых стеблей.

– Смотри, как это делается.

Эрик стал снимать со стебля слой за слоем, пока не осталась молочно-белая сердцевина в палец толщиной, длиной в фут, по вкусу она напоминала что-то среднее между каштаном и капустным листом. Привередничать не приходилось, и Питер с удовольствием сжевал все пять выделенных ему стеблей, сразу почувствовав прилив сил.

Обоз начал движение, пленников погнали дальше.

– Ты видел, Эрик, это был офицер императорской армии!

– Что тебя удивляет?

– Но ведь он должен был арестовать этих разбойников! Однажды в Гудбурге поймали главного городского вора, он был настолько важен, что за ним приезжал большой конвой из императорских солдат и одного офицера, мундир на офицере был точно такой. Я был уверен, что он мне поможет!

– Да заткнитесь вы! – зашипел один из пленников. – Мало тебя учили, щенок? Опять треплешься?

– Ладно тебе, Биркамп, – осадил его Эрик. – Мальчишка еще жизни не видел, все за него решал дядя, а теперь он остался один.

– Ну и нянькайся с ним сам, а другим неудобства не доставляйте! – Биркамп покосился на ехавшего по обочине всадника. – И так в дерьме по уши…

С севера подул ветер, он подгонял идущих на юг пленников, как будто хотел поскорее от них избавиться. Местность постоянно менялась – пустоши чередовались с кустарником и редкими рощами, встречного транспорта или путников не попадалось.

Один раз миновали заброшенный с прошлого года шалаш, еще попался опорный форт императорских солдат, державших под контролем торговые пути.