— А, мистер и миссис Харкорт, — сказал капитан Ингес, когда они ступили на борт корабля. — Наконец-то мы встретились.

Капитан протянул руку и представился. Капитан Ингес был уже пожилым, довольно высоким, он очень приятно улыбался и не мог отвести глаз от Эдилин.

— Я и не думал, что вы так очаровательны. Я слышал… другое.

Ангус положил ладонь поверх ее руки и ласково улыбнулся Эдилин:

— Дорогая, твой братец опять рассказывает о тебе басни? — Он посмотрел на капитана: — Вам говорили, что она высокая, грузная и не слишком приятная на вид?

Капитан понимающе улыбнулся:

— Да, теперь я вижу, что меня разыграли, но я счастлив, что на самом деле все совсем не так. Должно быть, вы хотите поскорее устроиться. Я велю своему первому помощнику проводить вас в вашу каюту. Надеюсь, вы отужинаете со мной сегодня вечером, а сейчас не хотите ли, чтобы вам подали завтрак в каюту?

— Да, — быстро ответила Эдилин, все еще крепко цепляясь за руку Ангуса. — Мой муж очень голоден, и мы бы хотели, чтобы нам прямо сейчас подали завтрак.

— Сюда, пожалуйста.

Но до того как они успели сдвинуться с места, капитан нахмурился: один из его офицеров что-то шепнул ему на ухо. Капитан Ингес вновь посмотрел на Ангуса и Эдилин:

— Боюсь, что придется вас огорчить. Как вам известно, наш корабль обычно не перевозит пассажиров, но иногда, как в вашем случае, я беру на борт несколько человек. Однако на этот раз, к несчастью, мне пришло предписание перевезти в Америку девять заключенных. Девять женщин.

Обернувшись, Эдилин взглянула на пристань и увидела нескольких женщин в кандалах. Она теснее прижалась к Ангусу.

— Прошу прощения, — вздохнул капитан Ингес. — Я вас пойму, если вы предпочтете отложить поездку.

— Нет! — хором ответили Ангус и Эдилин.

— За нас не беспокойтесь, — сказал Ангус. — Мы не настолько щепетильны, чтобы нас обеспокоило присутствие нескольких заключенных, верно, дорогая?

Эдилин промолчала, она наблюдала за каторжанками, которые начали подниматься по трапу. Большинство из них были грязными и выглядели изможденными и потрепанными, но третья в цепочке осматривалась с наглой ухмылкой, словно все происходящее расценивала как чью-то забавную шутку. Она была высокой, на несколько дюймов выше Эдилин, и лицо у нее было хорошенькое, с пухлыми розовыми щеками.

Когда каторжанка увидела Ангуса, ее глаза чуть не вылезли из орбит, но она тут же потупилась и из-под опущенных ресниц бросила на него кокетливый взгляд.

Эдилин еще теснее прижалась к Ангусу и крепче ухватилась за его руку. Он улыбнулся ей, решив, что она боится каторжанок. Он отступил, давая арестанткам возможность пройти мимо них и делая вид, что не слышит шуток, которые в его адрес отпускали каторжанки.

— Да он красавчик, — сказала одна из них.

Когда наконец арестантки и двое охранников прошли на корабль и заключенных отвели в трюм, капитан вновь извинился:

— Простите, что так получилось. Мы, разумеется, сделаем все от нас зависящее, чтобы вы с ними не встречались.

— Что они совершили? — спросила Эдилин, глядя, как последняя каторжанка спускается по приставной лестнице в трюм.

— Убийц среди них нет. В основном воровки. Ничего такого, за что их могли бы повесить. Их всего лишь высылают в Америку, и в Англию вернуться они уже не смогут никогда.

— Высылка в Америку — все их наказание? — спросила Эдилин.

— Судьи так решили, но лично мне Америка нравится, особенно Виргиния.

Эдилин оживилась.