Плотная черная стена надвигалась, выбрасывая колышущиеся отростки. Даже сквозь жар огня чувствовалось ее леденящее дыхание. Послышалось ровное мерное гудение, словно рядом пролетел рой рассерженных пчел, серебристые огоньки завертелись быстрее, сливаясь в светящийся вихрь. Но и необычное пламя, которое было сложено из сотен мельчайших золотисто-желтых кубиков, тоже разгоралось все сильнее.

— Так вот ты какой, Черный Туман, — непонятно прошептала Ториль.

Чернота напряглась, пытаясь сомкнуться над ними, охватить их, но, натолкнувшись на пламя костра, отступила. Гудение стало сильнее, перешло в тонкий рассерженный вой. Опять и опять черные крылья протягивались к путникам, но, попав в огонь, таяли, оставляя после себя запах потревоженной пыльной паутины. Искры Тумана засияли ярче. Потом раздался гулкий раскат, похожий на гром, — и все стихло.

Ториль устало опустилась прямо на мокрые камни тропинки.

— Вот и все…

— Что все? — переспросил Хани.

— Сам смотри.

Черная сфера, окружавшая их, стремительно белела и редела, пропали или погасли мелькавшие раньше серебристые искры. И вскоре вокруг клубился самый обычный влажный туман, быстро тающий под жаркими лучами вновь появившегося солнца. С тихим потрескиванием и пощелкиванием догорал каменный костер. Ториль провела ладонями по лицу, как бы смахивая усталость, и легким упругим движением поднялась.

— Вперед! — приказала она.

— Ты что? — возразил Чани. — Ведь не видно же ничего. Как можно идти по горам в таком молоке?

— Это ненадолго. Туман израсходовал свою силу. И вообще, пора бы тебе прекратить оспаривать мои приказы.

Чани рассердился, но протестовать не посмел, не такой сейчас была принцесса, чтобы можно было ей возразить. Синие глаза ее превратились в кусочки льда и смотрели, безжалостно прищурившись, как бы выбирая цель для удара.

— Вперед, — повторила она.

И действительно, туман быстро растаял, и братья ахнули. Все вокруг — и тропинка, и скалы, и редкие кусты — было засыпано толстым слоем снега. Где-то вдалеке шевелились еще остатки тумана, образуя тонкую, белесую, полупрозрачную вуаль, сквозь которую проступали черные громады гор и бездонные провалы пропастей.

— Вперед так вперед, — согласился Чани. — Но только скажи, пожалуйста, что это такое было?

— Сам видел — Черный Туман.

— Колдовской? — опасливо спросил Хани.

— Да, и очень скоро мы увидим, что нам всем грозило.

Рыхлый сухой снег хрустел под ногами, и не верилось, что сейчас лето, что совсем недавно было жарко. Ториль зябко ежилась, кутаясь в плащ, ее трясло, но, когда Чани, заметив это, стал снимать свою меховую куртку, она отрицательно покачала головой.

Солнце начало постепенно склоняться к горизонту, окрашивая запад в пронзительно оранжевый цвет. Легкие перистые облака полыхнули огнем. Путники продолжали подниматься на гору, но перевал не приближался. Постепенно горы подступали к самой тропинке. На их покрытых снегом склонах дрожали и переливались оранжевые и красные отблески.

Вдруг Чани, шедший первым, остановился так резко, что Ториль невольно ткнулась носом ему в спину.

— Что там? — недовольно спросила она.

— Смотри! — посторонился Чани.

Прямо поперек тропинки лежала огромная глыба черно-зеленого льда, она даже свисала над обрывом. Где-то внутри ее был виден неясный белый свет. Чани, выхватив меч, ударил глыбу, однако меч глухо звякнул, словно ударился о камень, и отскочил, не оставив ни малейшего следа, но зато едва не вывернув кисть Чани.