О: Господин Давыдов, зачем вы издеваетесь? Считаете, раз я рассказываю о лесных ведьмах, чудищах и экспериментах, значит, совсем из ума выжила? Чтобы вы знали: я и сама прекрасно понимаю неправдоподобность этой истории. Но между тем она действительно имела место быть. Не пытайтесь выставить меня сумасшедшей.

Д: Хватит этого спектакля, господица Остерман. Я не пытаюсь выставить вас сумасшедшей.

О: Но вы… да-да, вы, зачем вы шикаете мне?

Д: Никто вам не шикает, Остерман.

О: Как же не шикает: вот вы, господин, извините, не знаю вашего имени, зачем вы мне шикаете?

Д: Остерман? Остерман, вы о ком?

О: О вашем коллеге!

Д: Присядьте!

О: Зачем вы притворяетесь, что не видите его? Он же… сидит тут, приложив палец к губам. С вашей стороны, господин, очень нехорошо так издеваться над юной девушкой. Зачем вы так улыбаетесь?

Д: Я вообще не улыбаюсь.

О: По-вашему, это смешно?

Д: Мне вообще не до шуток. Сядьте!

О: Но я…

Д: Сядьте!

О: Села уже. Не поднимайте на меня голос.

Д: А вы не притворяйтесь полоумной. Думаете, это поможет вам избежать допроса?

О: Ничего такого я не думаю.

Д: Тогда сидите и отвечайте на мои вопросы.

О: Сижу и отвечаю.

С: Демид Иванович, может, позвать кого вместо вас?

Д: Не надо. Я сам. Итак… Господица Остерман, что вы знаете об убитых крепостных?

О: Что?

Д: Об убитых крепостных. Что вы о них знаете?

О: Ох, это очень печально.

Д: Так что вы знаете?

О: Они мертвы. Да, я видела тело одной из девушек. Мишель нашёл её при мне. Их было… не знаю, сколько всего. Много.

Д: Вы находились рядом с Белорецким, когда он обнаружил тело одной из погибших?

О: Да. В лесу.

Д: В лесу, значит. Когда это произошло?

О: Осенью. В начале зимы… не могу вспомнить точный день, но почти сразу после приезда Мишеля в Курганово. Могу посмотреть в своём дневнике день, если это необходимо.

Д: Вы ведёте дневник?

О: Да.Весьма подробный.

Д: Можете предоставить его мне? Для изучения деталей.

О: Ох… это было бы нежелательно.

Д: Почему? Вам есть что скрывать?

О: Да.

Д: Господица Остерман, дело касается убийства людей. Экспериментов над ними. Вы как дочь подозреваемого…

О: Вы не понимаете. Это… это личное.

Д: Личное? Насколько?

О: Я бы не хотела делиться подробностями с вами. Ни с кем.

Д: Что это за детали? Если они касаются событий в Курганово…

О: Они касаются только меня.

Д: В каком смысле?

С: Демид Иванович, думаю, господица Остерман намекает, что это записи любовного характера.

Д: Ой…

О: Ох…

С: Господица Остерман, я прав?

О: Пожалуйста, мне неловко говорить об этом. Я не хочу…

Д: Да-да, конечно… понимаю…

О: Спасибо.

Д: А всё же, это касается кого-то из участников событий? Белорецкого?

О: Как вам не стыдно подумать?!..

Д: Значит, вы в него влюблены?

О: Как вы можете?.. Я… Я… Не желаю отвечать на подобные вопросы.

Д: Значит, влюблены.

О: Это не касается вашего расследования.

Д: На самом деле, это многое объясняет. Юная девушка рискует жизнью ради молодого человека, идёт на обман родного отца и тайком отправляет письма в столицу, умоляя незнакомых людей найти сыскарей и отомстить графу за этого Белорецкого… редкий случай. Я всё ломал голову, почему незамужняя девица из провинции решилась на такое. Даже, признаю, восхищался вашей смелостью, пока читал письма. Теперь всё встало на свои места. Любовь многое объясняет.

О: Да как вы можете?! Как вам не стыдно насмехаться?!

Д: О, поверьте, я вовсе не насмехаюсь, Клара.