— Умоляю вас, уйдите, ваша светлость!

— Боюсь, что не могу.

— Почему?

Хок не собирался признаваться себе в возникшем в нем интересе, который сам находил беспрецедентным. Он бросил на девушку еще один взгляд. Ее платье выглядело особенно безобразным на фоне рыжих волос и полыхающих огнем щек.

— Ваша модистка не говорила вам, что желтый не подходит... э-э-э... вашей индивидуальности?

— Платье заказывала не я, я леди Салби. — В голосе девушки послышались раздраженные нотки, которых раньше он не замечал. — Я уверена, что любая уважающая себя модистка никогда не оденет рыжеволосую клиентку в желтое, превратив ее в огромный кусок фрукта. Весьма неаппетитного фрукта!

На этот раз Хок не сумел сдержать смеха, отчего все головы сидящих поблизости гостей тут же повернулись к нему и, в их глазах разгорелось любопытство.

Джейн заметила эти взгляды, и ей захотелось только одного — чтобы герцог ушел.

Надев это платье, Джейн поняла, что выглядит оно хуже, чем она предполагала, а желтая лента в волосах, на которой настояла леди Салби, сделала ее внешность еще более нелепой.

Но Джейн знала, что леди Салби превратит ее жизнь в настоящий ад, если она не спустится к обеду, и у нее не осталось выбора, как только надеть ненавистное платье, завязать ленту и выйти в гостиную. Единственное для нее спасение — это постараться быть как можно более незаметной, пока не начнется обед. А за столом, может статься, ее платье не будет так сильно бросаться в глаза.

Но Джейн не приняла во внимание излишнее любопытство и нежелательное внимание герцога Сторбриджа. А смеяться — над ней! — в данных обстоятельствах было просто жестоко.

— Вам действительно лучше выйти, знаете ли, — протянул герцог. — Я уверен, что в этом зале не осталось ни одного человека, который не заметил бы, как я беседую с цветком!

Джейн поджала губы, признавая правоту герцога. Последние пять минут все взгляды были прикованы исключительно к важному гостю, разговаривавшему — и веселившемуся — с пышной зеленой кроной в кадке. Девушке хотелось затеряться на фоне растительности. Задача, по правде говоря, практически невыполнимая, когда на тебе слишком яркая одежда, но Джейн вполне могла бы справиться с ней и протянуть время до обеда, если бы не явный интерес к ней герцога Сторбриджа.

Ей ничего не оставалось, как последовать его совету и покинуть свое убежище, и вновь испытать унижение, заметив, что герцог даже не попытался скрыть своего отвращения, осматривая ее с ног до головы — от желтой ленты в волосах до кружевной оборки у туфелек.

— Боже правый, это еще хуже, чем я полагал, — поморщился он.

— Вы немилосердны, ваша светлость. — От возмущения ее щеки раскраснелись еще больше.

— Боюсь, что так, — высокомерно кинул он. Глаза Джейн распахнулись от изумления.

— И вы даже не извинитесь?

— А какой в этом смысл? — Герцог пожал плечами. Безупречно сидящий вечерний наряд выгодно подчеркивал и ширину его плеч, и мускулистость подтянутого тела. — Вы ведь и так наверняка сочли меня помехой?..

Джейн судорожно вдохнула.

— Напротив, ваша светлость. Помехой являюсь именно я!

Взгляд Хока мельком скользнул по кремовым грудкам в низком вырезе платья — удивительно пухлым грудкам, если учесть общую хрупкость и худобу девушки, — и вернулся к ее личику. Такие лица сейчас не в моде, подумал он. Но от зеленых глаз в окружении густых черных ресниц оторваться было просто невозможно. Маленький носик, как и следовало ожидать, усыпан веснушками, рот немного широковат, но губки полные, чувственные, подбородок заострен.

Да, она не обладает красотой смазливых блондинок, что нынче в моде, — именно эта приторная миловидность и отталкивала его в Оливии Салби! — но телосложение и цвет волос этой юной леди намекали на то, что она не утратит своей привлекательности даже в старости.