Но мир суров к таланту, и Лида не может зарабатывать поэзией. Поэтому она пишет на заказ стихи к разным праздникам. Сперва Лидия говорила об этом стеснительно, как возвышенный человек, вынужденный опускаться до грязной и грубой работы, но со временем пришла к выводу, что таким образом она несет поэзию в массы, и даже возгордилась.

– Завидовать? Тебе? Да я бы сгорел со стыда, если бы подписался под теми несусветными стишатами, которые ты плодишь в невероятном количестве! – сказал Григорий, подцепляя вилкой кусок ветчины. – Клара Ивановна, вы знаете, что Лида осваивает классику?

– В каком смысле?

– Безжалостно эксплуатирует нетленки гениев, прививая к стволу их таланта обильные ветки своей графомании.

– Что ты городишь?! – возмутилась Лидия.

Гриша невозмутимо отправил в рот ветчину, прожевал ее и утерся салфеткой.

– А кто на восьмое марта накропал на заказ двадцать четверостиший? Я, что ли? Вот, послушайте: «Восьмое марта! День чудесный! Вставай скорее, друг прелестный! Тебя, желанья воплотив, мужской встречает коллектив!»

– Это творческий прием! – защищалась Лидия.

– Ты сама-то понимаешь, что написала? «Тебя, желанья воплотив, мужской встречает коллектив!» О чем это? Об элитном стриптиз-клубе для состоятельных дам? А вот такое: «Весна! Как много в слове этом! Идут мужчины за букетом, и словно лоси там и тут толпою женщины бегут».

– Вполне реалистичная зарисовка, – вполголоса заметила Клара Ивановна. – Действительно, и толпою, и бегут. Только отчего же лоси? Тогда уж серны!

– Но это еще не конец! Имеется продолжение. «Взгляни ж и ты на эти розы и на душистые мимозы! Мужчины дарят их тебе, добыв, как мамонта, в борьбе». Лидия, если бы я не знал, что бог лишил тебя чувства юмора, то подумал бы, что ты смеешься.

– Людям нравится!

– О да! – язвительно согласился Гриша. – Или, иными словами, пипл хавает! Не сомневаюсь! А на Новый Год? Что ты сочинила на Новый Год?

– Что?

– Уже не помнишь, да? Милосердное подсознание, не в силах справиться с кошмарным воспоминанием, стерло его из твоей памяти? А вот мне повезло меньше. Боюсь, я до смерти не забуду новогоднее поздравление, которое тебе заказали несчастные работники мясокомбината.

– Что еще за поздравление? – ухмыляясь, спросил Олег.

Все затаили дыхание, предчувствуя, что на этот раз Лидия забралась на недосягаемую высоту. Гриша перевел дух, взглянул на сестру, сидевшую с надменным видом, и начал:

– Пусть будет свежим ваше мясо…

Я не выдержала и фыркнула. Вслед за мной засмеялась Клара Ивановна. Лидия метнула на меня оскорбленный взгляд, и я постаралась спрятать улыбку.

– Ты все перепутал, – холодно сказала она брату.

– Точно! – Григорий хлопнул себя по лбу. – Меня так поразила эта строка, что я забыл про остальное. Лида, прости! – он умоляюще протянул к ней руки.

– Паяц, – бросила его сестра. – Тебе лишь бы насмешничать над тем, что неподвластно пониманию.

– Грешен, – покаялся Григорий. – Нам, гагарам, недоступно. Но твой укор напрасен – я вспомнил все четверостишие целиком.