— Зачем же нужно было столько пить?

— Я же тебе уже, по-моему, объяснял, что мы живем один раз. И давай завязывай меня стыдить и учить жизни. Я уже большой мальчик и сам знаю, что такое хорошо и что такое плохо.

Зазвучала приятная музыка. Мужчина поставил приемник рядом с собой, протер носовым платком свои очки и оглядел меня с ног до головы.

— А что вы так на меня смотрите?

— Хороша!

— Вы же только что сказали, что я костлявая.

— Мое поколение и в самом деле привыкло к более пышным формам, но ты достаточно хорошо сложена.

— А перед этим вы наговорили мне кучу оскорблений!

— Я тебя не оскорблял. Я всего лишь заставил тебя раскрепоститься. Твоя зажатость отталкивает, а твои комплексы могут испортить все дело.

— Какое дело?

— Как какое? Мы же с тобой все решили. Я буду делать из тебя звезду.

— Надеюсь, я стану звездой не только в стенах этой коммунальной квартиры, — язвительно произнесла я.

— Сначала в этих стенах, а уж потом я буду выводить тебя в люди. Крошка, у тебя все впереди. Тебе повезло. Ты оказалась в нужном месте в нужное время. А самое главное, что ты познакомилась с нужным тебе человеком.

Я посмотрела на лежащего на старой железной кровати странного старикашку и подумала: неужели он действительно способен помочь мне стать известной актрисой? Я вспомнила слова своей матери, которая, осознав, что меня невозможно остановить и что я все равно уеду в Москву, вытерла слезы и дала мне последнее напутствие. «Я не люблю Москву, — честно призналась она, — потому что она фальшивая и продажная. Этот город встречает с распростертыми объятиями только тех, кто едет в нее с большими деньгами. А тех, кто приехал без денег, она начинает душить прямо на вокзале. Вот такая она, Москва. Я слышала, что там на одной лестничной площадке соседи даже не здороваются друг с другом. Знай, дочка, в Москве у тебя будет много недоброжелателей, которые будут откровенно над тобой смеяться и вставлять тебе палки в колеса. Ровно столько же у тебя будет мнимых доброжелателей, которые ни с того ни с сего начнут протягивать тебе руку помощи, но знай, что если ты возьмешься за эту руку, то эта же рука тебя и потопит. Будь осторожна, дочка, потому что в Москве — не то что в нашей хлебосольной провинции: в Москве каждый сам за себя».

Возможно, моя мама была права и мне не стоило открывать свою душу нараспашку перед первым встречным, а этот дед очень странный, с ним нужно держать ухо востро. Если он заведует кафедрой вполне приличного института, то это еще не означает, что он желает мне только добра и не хочет воспользоваться отчаянием не поступившей в институт провинциалки.

— Ну что, поиграем в служанку? — громко спросил меня Петр Степанович и сделал музыку немного тише. — С этой минуты тебя зовут не Светлана.

— А как?

— Тебя зовут Люси.

— Почему именно Люси?

— Потому что мне хочется, чтобы мою служанку звали Люси. Ты будешь звать меня не Петр Степанович, а «Мой повелитель».

— Ах, мой повелитель. — В эту минуту мне показалось, что я подыгрываю сумасшедшему человеку, но я постаралась не выдавать своих опасений. — Значит, я должна быть вашей служанкой?

— Конечно, моей, а чьей же еще?! А теперь, Люси, станцуй для меня.

— Вы это серьезно?

Мужчина сделал музыку еще тише и посмотрел на меня недовольным взглядом.

— Детка, входи в роль, или я разозлюсь и пошлю всю твою звездную карьеру к чертовой матери! Исполняй все мои желания! Я не понял, ты хочешь стать звездой или нет?

— Хочу.