Дора Коуст. Золушка в поисках доминанта. Остаться собойОткровенная эротика – 2
Пролог: Все тайное, рано или поздно, становится явным… Купалась, нежилась в поцелуях, отдаваясь мужчине целиком и полностью. Лед сердца растапливался. Открывалась ему с некой осторожностью, но неминуемо. Пальцы зарывались в густые черные волосы. Давно сорвала темную резинку. С распущенными — сексуальнее. Нетерпеливо касалась мышц, пробегаясь по контурам, желая ворваться в податливую мякоть плоти. Чтобы ногтями до крови, оставляя трепетные царапины. Каждый жадный вдох, отдавался болью в груди. Придавливал тяжестью тела, давая насладиться скованностью движений. Не просила свободы. Свобода здесь не нужна. Оглаживал упругие ягодицы, то и дело касаясь лоскутов белья. Готова была изорвать их сама же, лишь бы приблизить личную агонию. Словно стояла на краю обрыва, а лицо омывали не потоки холодного ветра, а горячие волны свирепого в своем буйстве океана. Жар в лоне уже создавал дискомфорт. Соски напрягались от боли, терлись о кружевную ткань. Ловила жадные губы, клеймящие, сладкие, яростные. Он не отпустил бы, даже если бы молила о пощаде. Сама отворила дверь для его зверя. Сама накинула крепкий кожаный поводок, да только на себя. За секунду изменила положение, уткнувшись лицом в подушку. Даже воздуха не успела глотнуть. Острое лезвие ножа прижалось к затылку, прошлось тонкой гранью по шее, опускаясь к лопаткам. Не щадил. Точно знал, чего я хочу. Адреналина, что побежит по крови, разрывая нервы, отдавая контроль. Доверяла — безоговорочно и дико. Так хотела бы увидеть нас в зеркале. Лезвие проходилось по коже лишь слегка, царапая, оставляя красноватые полосы. Легкая боль приносила разрядку, щекотала нервы, возбуждая еще сильнее. Сердце испускало дробный ритм. Так хотелось перейти к кульминации, но он еще не закончил. Наслаждался медлительностью движений, упивался собственной властью над моим телом. Не смела перечить. Не смела приказывать. Не смела просить. Сама подписала договор, не желая упускать такую возможность. Мой Мучитель, Учитель, Мастер… Казалась смешной сама себе. Холодная сталь прижалась к краешку трусиков. Вмиг разорвав, освободил от белья. Дождалась… Неизменно покрывал тело легкими поцелуями, вознаграждая за послушание. Округлым ягодицам тоже досталась ласка, как и сочившимся влагой складкам. Внутренности пульсировали, встречая уверенный, твердый член. Представляла со стороны, как искушенно это выглядит. Как объемная головка скрывается в нутре лишь чуть-чуть, чтобы тут же выйти наружу — дразня, заводя, играя. Искусала все губы… — Ну, же! Хочу! Сильнее! — так желала, чтобы мир обрушился на плечи, склоняя к его ногам. — Бесстыдница. — усмехнулся, вибрирующим бархатным голосом. Голос тот ласкал не хуже рук, нескромных пальцев, которые впивались в плечо и пробирались к чувствительной горошине. Достигла бы оргазма и без стимуляции. Настолько дополнял, словно знал все желания заранее, будто читал меня как раскрытую книгу. Движения стали мощнее, глубже, сильнее. Врывался неистово, вынуждая забыть обо всем. Хрипы и всхлипы сливались в единый поток, где мы с ним были не разделимы. Обжигающие кольца все убыстрялись, лишая возможности задержать оргазм хоть на сколько-то. Шлепки сыпались на ягодицы — дополняли мою личную огненную бездну. И мир рассыпался на части, мельтеша вспышками ярких звезд перед глазами. Его рык — самая лучшая мелодия, услада для слуха. Тяжело навалился сверху. Так тепло, комфортно и уютно. Сгреб в охапку — ему не наплевать. Нежные поцелуи ложились на раскрасневшееся лицо, захватывали вырывающееся из груди дыхание. Так хотелось закричать — от счастья, от любви, от понимания. Он давал мне именно то, чего я так желала всей израненной душой, всем измученным сердцем. |
