Я легла, пообещав себе мысленно, одну вещь: если кожа с моего лица слезет вместе с клубничным недоразумением, то Жанночка ляжет рядышком. И больше не встанет.

– Ну вот. Не все так плохо, – излишне бодро сообщила косметолог, смывая остаток маски с моего несчастного лица, кожа на котором горела огнем. – А супрастина у вас нет?

Я села, отодвинула девицу в сторону и подошла к зеркалу на стене.

“Так вот ты какая, Япония”, – проблеяло мое внутреннее я, после чего спешно отключилось, дабы не стать немым на всю оставшуюся жизнь.

– Мать моя женщина, – сказала тихо, осторожно трогая красную сухую кожу под сильно опухшим правым глазом, – кто это?

– Не преувеличивайте масштаб катастрофы, Кирочка Вадимовна, – пискнула Жанночка.

Я обернулась.

– Иди-ка сюда, милая, – позвала ее ласково. – Ну чего ты? Не бойся.

Не пошла. Умная гадина. Сбежала из кабинета с криком:

– Сейчас позову администратора, ни о чем не волнуйтесь!

Я кивнула, чихнула, взяла со столика салфетку и промокнула слезы, продолжающие течь из глаз, заранее оплакивая Жанночку.

Вскоре пришла толпа.

Дамы усиленно делали вид, что все хорошо, а еще рекомендовали мне не накручивать себя. И с каждой такой рекомендацией все больше хотелось рычать. Но я кивала, слушала, смотрела, сморкалась. Ждала.

Наконец, они выдохлись, и пришло мое время.

– Ну что ж, дорогие, – ласково улыбнувшись, выкинула очередную салфетку в урну, вздохнула, бросила взгляд на Жанночку, спрятавшуюся с тихим “ой” за спиной администраторши. – Думаю, вы должны сделать вот что… – я принялась загибать пальцы, обдумывая требования и слепо щурясь: – Во-первых, дайте мне антигистаминное. Во-вторых, выговор той с… с… самой неумелой девочке, что испортила мне лицо как минимум на ближайшие дни, как максимум – на несколько недель. В-третьих, годовой абонемент на бесплатное посещение Алисы, она отлично стрижет и делает брови, а к новому году я еще покраситься захочу. И в-четвертых, больше не смейте говорить мне “не волнуйся”, в противном случае я за себя не отвечаю, за ваш салон тоже. Все. Работаем.

– Но… – подала голос администратор.

Я подняла на нее глаза, чихнула и, шмыгнув носом, уточнила:

– Вопросы?

– Нет, – сдалась девушка, и плечи ее опустились. – Только ведь суммы ваших трат по бесплатному сертификату с меня вычитать будут.

– Хорошо, – я подошла к зеркалу, тронула бордовую скулу, зашипела. – Тогда на вас жалобу с просьбой уволить немедленно писать не стану. Обойдетесь малой кровью за то, что таких специалистов набираете.

В повисшей тишине слышно было, как злобно дышит администраторша. В ее дыхании можно было различить проклятие на весь мой род и пожелание свалиться завтра же с девятого этажа, но вслух она мужественно произнесла “Благодарю вас за понимание”, и ушла, очень громко цокая каблуками.

Жанночку я больше не видела. Антигистаминные мне принесла Алиса, улыбаясь так, что мне стало страшно – казалось кожа на ее лице вот-вот треснет от усердия.

– Значит, ты парламентер? – хмыкнула я, тут же ойкая и шипя. – Ладно, давай сюда выкуп за ваше спокойствие.

Проглотив таблетку, еще немного посидела в кабинете, дождалась красивого прямоугольника в золоченой оправе с надписью крупными буквами “подарочный абонемент” и гордо ушла, не прощаясь. А чего прощаться, когда я решила ходить в салон почаще? Кончики волос нужно стричь каждый месяц, а брови делать идеальными и того чаще.