— Нет.

— Она им тоже пользуется. Вирджиния Дарроу. Мне оно нравится. И Мелисса Блэйр тоже неплохо. В последний раз, когда мы виделись, она звалась именно Вирджиния Дарроу и была блондинкой. Выглядела прекрасно. Она красивая девушка, хотите посмотреть ее фотографии?

— Это было бы полезно, — сказал Эрнесто.

— Ну вот, здесь имена, которые я помню. — Энни отложила ручку в сторону, но тотчас снова ухватилась за нее. — Подождите, еще одно забыла, но им она пользовалась давно, когда только уехала в Лос-Анджелес. Хотела попасть в кино. И называла себя Мэри Джейн Хопкинс. Но она этим именем пользовалась недолго. Записать его для вас?

— Запишите.

Энни записала имя, вырвала листок из блокнота и отдала Эрнесто.

— Вот, пожалуйста, детектив Гомес, — сказала она и тут же спохватилась: — Вы, кажется, назвали мне эту фамилию, я не ошиблась?

Эрнесто успел забыть, как он отрекомендовался.

— Совершенно верно, — подтвердил он. — Гомес.

Доминго сделал ему страшные глаза. И Эрнесто еще раз мысленно обратился к женщине с настойчивой просьбой не портить дело.

— Ну так показать вам фото? — спросила Энни.

— Рог favor, — ответил он и вспомнил, что вначале назвал себя Гарсия.

Они втроем перешли в спальню. Энни открыла стенной шкаф и начала шарить на верхней полке.

— Помогите мне, — попросила она. — Серая папка.

Эрнесто снял папку с полки. Они вернулись в гостиную и принялись рассматривать снимки, причем Энни с гордостью объясняла, кто есть кто и при каких обстоятельствах сфотографирован.

— Это обе мои дочери, когда были еще маленькие. А вот это мой первый муж. А это мы с ним, когда жили в Нью-Йорке. Этот снимок сделан уже в Нью-Джерси. Вот мы все четверо в Виро-Бич, мы тогда только-только переехали во Флориду. Эл решил, что стоит пожить здесь. Мой первый муж… А это…

Эрнесто с трудом выносил ее пустую болтовню.

— Мой второй муж Дом. Доминик Санторо. Знаете фирму «Братья Санторо» в Майами? А вот и Дженни, — обрадовалась она.

Por fin, подумал Эрнесто и едва не вздохнул с облегчением.

Перед ним лежал снимок шестилетней девочки.

— Нет ли у вас фото, где она постарше? — спросил он.

— Конечно, есть. — Энни принялась перебирать снимки. — Ее снимков вообще-то не много, ведь она рано уехала из дому, в шестнадцать лет. Отправилась в Калифорнию. Мечтала стать актрисой. Она была очень хороша, спросите кого угодно. Играла главную роль в «Суровом испытании». Знаете эту пьесу? Ее написал Артур Миллер. Пьесу поставили в школе, где Дженни училась. Преподаватель, который руководил драматическим кружком, сказал тогда, что она очень талантливая леди. Точно эти самые слова: талантливая леди. Да, сердце ее отца не выдержало, когда она уехала. Я вам уже говорила. Вот смотрите, здесь ей пятнадцать. Красивая, правда?

Она положила перед ними снимок девушки в бикини: вполне развитая красивая грудь, широкие бедра, длинные ноги. Девушка стояла на кончиках пальцев в позе фотомодели, на губах улыбка, ветер растрепал темные волосы.

— Сказать вам по правде, — тараторила Энни, — она моя любимица, хоть и не родная дочь. Самая любимая из трех. Две другие — мои родные дочери, но Дженни я люблю больше. Вы не думаете, что это ужасно с моей стороны? Может, кто-то и считал меня злой мачехой, не знаю, но я любила ее больше, чем родных дочерей, и сейчас люблю. Вот еще одна фотография, тоже на пляже, мы тогда жили в Брейдентоне.