Один из двоих, который как раз сейчас держал речь, был здоровяк в рубашке с короткими рукавами, рыжих брюках и кожаных мокасинах, надетых на босу ногу. Эрнесто решил, что ему лет тридцать; о продаже наркотиков он говорил почти с тем же напором, с каким коммивояжер от Ай-би-эм навязывает вам пишущую машинку или компьютер. Этот человек любил свою работу. Любил делать большие баксы. Звали его Чарли Набс. Эрнесто не верил, что фамилия у него на самом деле такая, но назвался он именно ею: «Привет, я Чарли Набс, мы слышали, что вы хотите приобрести машинное оборудование».

«Машинное оборудование» значит кокаин, понял Эрнесто.

Эрнесто и Доминго очень осторожно пустили нужный слух. Кое с кем побеседовали — в разных местах — о том, что имеют наличность и хотели бы вложить ее в надежный товар. Отборный. По меньшей мере на девяносто процентов чистый, как раз такого качества, какой девка сперла у Амароса. Им нужны две, даже три упаковки. На самом деле она украла четыре, неудивительно, что Амарос хотел разделаться с ней хуже некуда. Четыре пакета, мать твою так и разэдак!

Никто не подозревал, что они разыскивают Дженни Санторо. Знали только, что хотят купить наркотик. Надеялись они на одно: кто-нибудь вдруг да скажет, что есть в городе птичка, а у птички — прекрасный товарец и она ищет покупателей. Вот на что они надеялись, но пока никто им слова не сказал про такую птичку.

Чарли Набс им сообщил, что в пятницу ночью ожидается судно с грузом, товар первый сорт. Чарли Набс пока не знал, сколько груза будет на борту. Это становится известно только тогда, когда груз уже прибыл, потому что привозили разное количество. Их дело обеспечить наличность и оплатить груз, сколько бы его там ни было на судне. Цена зависит от чистоты наркотика. В последнее время привозили товар что надо, на этот раз тоже ожидается на девяносто процентов чистый.

— Я так понял, вам нужен самый хороший товар, — сказал Чарли, обращаясь к Эрнесто.

— Совершенно точно, — ответил тот.

— А количество?

— Две или три упаковки.

— И все? Я-то надеялся, вы возьмете побольше. Мы иногда получаем пакетов десять или двенадцать, денег надо много. Мы могли бы сколько-то отдать, так нам легче.

Заговорили еще тише. Повернулись лицом к морю и смотрели на воду. За соседним столиком какие-то женщины ели салаты. Шлюпки неслись по воде. Все так мирно и красиво, белые паруса на фоне бледно-голубого неба и темно-синее море. Над водой парят чайки. Вторник в раю.

Мужчины продолжали разговор о наркотике.

Спутник Чарли Набса сказал:

— Насчет цены так: примерно семьдесят пять за пакет. Товар что надо.

Спутника Чарли Набса звали Джимми Ларгура. Сначала Эрнесто подумал, что он латиноамериканец, по виду решил. Но он оказался итальянцем. Джимми Ларгура. Правда, Чарли Набс называл его по-другому: Джимми Ноги. Джимми Ноги то, да Джимми Ноги другое… Джимми Ноги начал рассказывать, как скоростной катер, тип «сигарета», подойдет в эту пятницу ночью к более крупному судну и примет груз. Было бы неплохо, если бы Эрнесто уже сейчас мог гарантировать своим словом покупку по меньшей мере шести пакетов. Четыреста пятьдесят за шесть штук. У них сразу станет легче на душе, если они будут знать, что шесть мешков уже пристроено.

— Мы могли бы согласиться на шесть мешков, — сказал Эрнесто, — но не за ту цену, какую вы назвали.

— Цена справедливая, — вмешался Чарли Набс. — За девяностопроцентный? Очень справедливая цена. Как ты считаешь, Джимми?

— За девяностопроцентный? — отозвался Джимми. — Вы шутите. Это дешево. За девяностопроцентный просто очень дешево.