Свидетели произошедшего тормозили, глушили моторы, выскакивали из машин. Кто-то звонил в ДПС, другие снимали аварию на мобильники, третьи помогали выбраться безумцу из смятой машины.

Несколько человек помогали упавшему на газон мужчине, похоже, он сильно пострадал.

Упавшая Лена, шумно дыша и кряхтя, неуклюже поднялась, опустила голову и поковыляла в сторону улетевшей сумки. Она боялась оглянуться на спешивших отовсюду людей, её продолжал скручивать истерический хохот, переходящий во всхлипывания. Шла, кое-как замотав рот и нос шарфом, чтобы никто не увидел оскаленного в безумной улыбке рта и не услышал рвущийся наружу смех, больше похожий на клекот. Ещё примут за городскую сумасшедшую! Разве можно в такие минуты хохотать? Куртка и руки после скольжения по газону оказались заляпаны грязью и она торопливо стащила куртку, одновременно вытирая о неё грязь с рук. Унять неуместное веселье не получалось. Лена представляла, как она ласточкой ныряет вперед, и её снова одолевало хихиканье.

Она быстро подхватила с земли сумку, также испачканную, протерла многострадальной курткой и принялась торопливо собирать выпавшие вещи, пытаясь отвлечься от видения своего прыжка и остановить неуместный смех.

Кто-то из свидетелей аварии подбежал к ней, предложил воды.

К тому моменту Лена почти справилась с собой, поблагодарила сердобольного помощника и сделала несколько глотков. Дыхание выровнялось, её, наконец, перестало трясти. Рядом топтался невысокий парень, какой-то из приезжих, она никак не могла научиться их различать. Таджик? Узбек? Он с жутким акцентом беспокойно спрашивал, нужна ли ей медицинская помощь. Лена уверила, что нет и тот, недоверчиво покачав головой, отошел.

Кошелёк, телефон, ключи, проездной, блокнот с адресом работы. Собирать вещи Лене помогали теперь уже два человека, тоже возникших рядом из ниоткуда, как и предыдущий, поивший водой, один ходил по газону, высматривая, не осталось ли чего, второй держал её сумку.Они бесконечно спрашивали как она себя чувствует, не надо ли чего, а Лене в голову лезли бестолковы сцены из американских боевиков, где герои спрашивали: “Ты как? Ок? , а тот, кто был практически при смерти, радостно сообщал:”Ок”. При просмотре таких сцен они с Петей дико хохотали. Слава Богу, её хохот не возвращался. Помощники помогли уложить грязную куртку в пакет, слишком та испачкалась, просили посмотреть все ли вещи она собрала.

Лене уверила, что ничего не забыла, но еще раз посмотрит, не стоит беспокоиться. Ей казалось, будто она только и делает, что благодарит всех. Ни имён, ни тем более лиц не запомнила, хотя добровольцы вроде бы представлялись, записали свои номера телефонов и сунули бумажки ей в сумку. Она снова благодарила.

Помощники пооглядывались и отправились к разбитой машине, а Лена наискосок пересекла газон, изображая, словно она что-то ещё ищет. Может на неё никто и не смотрел, но она страшилась, что её остановят, вот и притворялась. Воровато оглянулась, за ней никто не шёл, никто не догонял и она побрела в сторону перекрёстка вдоль металлического забора. На левую ногу ступала бережно, видимо, либо подвернула, либо сильно стукнула.

Хохот давно прекратился, но её продолжало трясти, мелко подрагивали ноги, ни с того, ни с сего зубы выбивали дробь, она вцепилась в сумку и прижимала к себе, боялась выронить, иначе не смогла бы удержать в руках.

Лена прибавила шаг, едва сдерживаясь, чтобы не припустить во все лопатки. Девушка уходила прочь от остановки, от машины, едва не размазавшей их с дядькой по асфальту, от ужаса, который только теперь подбирался к ней.

Шагала, не оглядываясь.

Еще собирая вещи, она поняла, что не станет смотреть на ту машину, на то, что произошло с остановкой. Не станет ни за что. Если посмотрит, с ней обязательно повторится или припадок хохота или ещё что похуже, и её увезут на Пряжку. А в психушку ей нельзя, она только что работу получила.