— Но Витя…

— Обожди, Ален. Или ты забыла, как Плюшик тебя в спину задним копытом своим толкнул прямо на зомби, чтоб только шкурку свою плюшевую спасти? Так вот. Остальные точно такие же. Они, не раздумывая, тобой пожертвуют.

— Вить, я понимаю. Но выживать надо группой. Человечество так выживало всегда. Поверь. Я историю хорошо знаю.

Вот что мне с ней делать? Она ж дитя наивное. Стою хмурюсь. Не умею я речи толкать убедительно.

— Вить, ты меня спас сегодня дважды. Я не могу слов подобрать, не знаю, как выразить благодарность. Но, пожалуйста… пойдем, а?

И я позволил себя увести. Скажете: размазня и подкаблучник? Со стороны легко судить. А что мне было делать? Держать Алену здесь в лаборантской? Чтоб она сидела одна одинешенька и тряслась от страха, пока я прокачкой занимаюсь и доблестно крошу зомбаков? А если сдохну? Вот то-то.

Подойдя с Аленой к двери кабинета, услышал характерный треск разматываемого скотча. А в наше отсутствие одногруппнички без дела не сидят. Заходим в аудиторию. Все парты переставлены, сдвинуты к дальней стене и составлены одна на другую в два яруса. Получилась что-то вроде загончика-загородки. А что, мысль дельная. От зомбаков отбиваться из-за баррикады удобнее.

На освободившемся просторе на расставленных в круг стульях сидят наши «аборигены», в отличие от Красавчика, Тролля и Плюшика, получивших статус игроков. Игроки на стульчиках не сидят. Они приматывают скотчем к стульям наших аборигенов. Вид имеют занятой да важный.

— Что здесь происходит? — громко с порога вопрошает Алена.

Я-то и сам уже понял, что происходит. Но пусть, думаю, сами Алене это объясняют, пусть проявят лишний раз свое геноцидное нутро.

— Скоро будет третья волна инфицирования, — охотно поясняет Алене Красавчик, — Все, кто имеет статус «абориген» подвержены риску превратиться в зомби.

— А когда будет эта волна? — не выдерживаю я, — Ты это знаешь, Красавчик? Сколько людям придется вот так сидеть привязанными?

— Здесь никто никого не принуждает, — веско отвечает Красавчик, — Некоторые отказались. Остались только те, кто понимает, это самый разумный способ обезопасить себя и товарищей.

Крыть мне нечем. Тем более, прав Красавчик. Это и впрямь лучший способ избежать лишних жертв. Но душа противится. Не по-людски это. Связать людей как овец перед закланием и ждать, кого из них можно будет пустить на очки опыта и добычу.

— Э-э, как там тебя… Виктор, вроде… — вступает в разговор Тролль. Молотом своим поигрывает, — …тебя здесь тоже силком никто не держит.

Демонстративно пропускаю слова Тролля мимо ушей. Но тут Алена явно решила принять сторону одногруппников.

— Вить. Они ведь правы, — и смотрит на меня чуть ли не осуждающе.

— Ладно, спорить не буду, — говорю, — Алена, будь здесь. Я схожу, посмотрю, что в универе творится.

Разворачиваюсь и выхожу из аудитории. Людей они, видите ли, решили скотчем примотать. Рационализаторы хреновы. А людям теперь ни отлить выйти, ни водички попить. Я сам не заметил, как обеспокоился судьбой связанных аборигенов. Решил смотаться до студенческой столовки. Может и впрямь добуду чего попить и пожрать.

Сбежал на первый этаж. Двери столовой распахнуты настежь. Перевернутые столы и стулья. На полу много мусора. Работников столовой не видать. Отдельные личности, к заведению общепита явно не имеющие отношения, тащат что-то из закромов. Да. Поздно я в столовку намылился. Чует мое сердце, ее уже обчистили.

На раздаче шаром покати. Заглядываю на кухню. Холодильники раскрыты. Все, кроме сырого мяса и овощей повытаскали, паразиты. Смотрю, на железном стеллаже на самом верху поднос, накрытый полотенцем.