|
– Короче говоря, самое простое объяснение чаще всего и есть правильное. – Но, к сожалению, далеко не всегда так бывает, согласитесь, Андрей Львович. Иначе многие научные исследования потеряли бы смысл. – Я то согласен, но хотел бы точно знать, что с вами произошло. Может, постараетесь еще раз вспомнить? – Нечего вспоминать, Андрей Львович. Я пытался, и не раз. Мне самому любопытно… Могу лишь сказать как врач, что ровно никаких последствий не ощущаю. Даже когда очнулся, чувствовал себя хорошо. После обморока такого не бывает. – Загадали вы задачку, Нестор… – проворчал Гумилев. – Хорошо, идите в палатку, отдыхайте… – Я посижу тут немного, Андрей Львович. Подумаю. Может, что и вспомню. – Было бы неплохо… – сказал Гумилев и удалился. Нестор сел на подножку джипа и тихо произнес: – Если бы я знал, откуда здесь Линза… Я и сам ничего не почувствовал, хотя должен был… И Хранителя не было, а какая Линза без Хранителя?! Это даже не Линза, а какой то направленный прорыв, ведь я вернулся в то же место, откуда выскочил. Эх, Андрей Львович, Андрей Львович… есть такие вещи, к которым принцип «бритвы Оккама» неприменим. Уже за полночь вернулся из Твин Фоллз Синцов. Гумилев встретил его машину у въезда на базу. Микробиолог выглядел сияющим, несмотря на все печальные события последних дней. – Андрей Львович, тест сработал! – закричал он и выскочил из джипа, не дожидаясь, пока автомобиль остановится. – Я привез результаты! – Наконец то! – обрадовался и Гумилев. Разрабатываемый тест должен был выяснить, может ли исследуемый человек быть носителем вируса или обладать к нему иммунитетом. Несмотря на кажущуюся простоту, тест до сих пор не хотел работать, как следует. И вот сейчас Синцов привез результаты по всем членам группы. – Идем, Игорь, идем, – Гумилев взял Синцова за локоть и повел к своей палатке. Включил светильник, кивнул на стул. – Садись. Синцов сел и сказал: – Вы, Андрей Львович, полностью невосприимчивы к вирусу! – Хорошо, а кто еще? – Вессенберг и Санич. Иванова и я можем быть носителями, но сами не заболеем. Остальные… остальные заразятся. – Ладно хоть так… – Тест пока получается очень сложным и дорогим. В полевых условиях проводить невозможно. Наши парни совместно с американцами и японцами уже разрабатывают экспресс лабораторию, но не уверен, что опытный образец появится в ближайшее время. – Что ж поделать… – Гумилев потер подбородок и отметил про себя, что ему не мешало бы побриться. – Все равно данные очень полезны. Мы с Саничем и Вессенбергом, получается, можем больше не таскать на себе костюмы повышенной защиты. И то хлеб. А что с вакциной? – Топчемся на месте, – сразу угас микробиолог. – А вот это плохо. Оба замолчали. Снаружи донеслось отдаленное пение. Два голоса нестройно и печально выводили: – Дивлюсь я на небо та й думку гадаю: Чому я не сокіл, чому не лтаю, Чому мені, Боже, Ти крилець не дав? Я б землю покинув і в небо злтав! Далеко за хмари, подалі від світу, Шукать собі долі, на горе – привіту, І ласки у зірок, у сонця просить, У світі їх яснім все горе втопить. Собственно, выводил только один голос, а другой подпевал что то несусветное, умудряясь тем не менее иногда попадать в мелодию и в рифму. – Это еще что такое? – удивился Синцов. – Дружба народов, – сказал Гумилев. – Не обращай внимания, так надо. С утра пораньше Гумилев выхлопотал у генерала Хардисти разрешение использовать вертолет за периметром. Генерал был вдохновлен результатами, полученными миссией академика Делиева, и даже не особенно спорил. |
