|
Вот я и пробрался… Сверху в шахте зажужжали створки кабинных дверей и послышались неразборчивые голоса охранников. Всё, подготовительный этап окончен. Добрались, приступаем. Теперь уж мне точно будет не до разглядывания «попутных» видов, даже очень ярких. — Ну, понеслась! — Сердце начало набирать обороты. — Карина, спина! Канаты, протянувшиеся вдоль стен шахты, вздрогнули. Под ровное гудение электродвигателей кабина двинулась вниз. И как только она миновала уровень обычного подвала, на её крыше появились незапланированные пассажиры. Одному охраннику что-то послышалось, и он даже заметил, как из распахнувшегося потолочного люка высунулись два ствола. Но никто из едущих вниз людей не успел ни выхватить табельное оружие, ни сообразить, что делать. Пять офицеров, захлебнувшись беззвучными смертоносными потоками, сползли по пластиковым стенкам лифтовой кабины. Этот пункт удалось отработать чисто и тихо. Самые громкие звуки, которые прозвучали, — два гортанных «гык» и перезвон гильз, сыпанувших на пол. Неожиданным затруднением оказался спуск в кабину. Лифтовыми проектантами становятся явно дистрофики или карлики. А может, это я нарастил массу сверх меры? Как бы там и тут ни было, мои плечи в люк едва-едва протиснулись. Натерпелся, думал уже резать края проёма, но всё-таки прочвякался вниз. Мордаха Карины тут же появилась в освободившемся отверстии. Ну, как такой лапочке не помочь спуститься? Тяжёлая, гадина! Животинка, спрыгнув с рук, нервно вытаращилась на запакованные в униформу груды мяса, наваленные под самым её носом. Однако, следуя отданной команде, замерла как вкопанная у меня за спиной. Хотя ей наверняка нелегко держаться. Специально не кормлена трое суток — рефлексы с голодухи срабатывают быстрее и лучше. А лифт тем временем продолжал спускаться. Хватит времени перезарядить стволы, не прибегая к примочкам на штанинах комбеза; их срок ещё наступит. Сердце кувалдой молотилось в груди. Невыносимо в подобном состоянии просто торчать на месте и ждать. Слегка подташнивало от этого застоя, неизрасходованные «гигаватты» выделившейся энергии вынуждали тело спонтанно содрогаться. Наконец-то кабина остановилась. Ожидаемого «дзын-нь» и в помине не слышно. Ещё бы — техника-то нашенская, к тому же антикварная. Так и захотелось отыскать взглядом табличку «Сделано в СССР». Хотя в Союзе такие лейблы вроде не цепляли, и без них всем тогда было ясно и понятно, где и кем сделано… Створки дверей расползлись в стороны, очень ме-е-едленно, будто это их движение сейчас виделось в режиме замедленной киносъёмки. За ними в хорошо освещённом помещении рядом с пультом стояли четверо в униформе эмчеэсников. Все они втыкали в дисплей мультимедийного терминала, водружённый на столике, метрах в пяти от поста дежурного. Шла сетевая трансляция возобновлённого кубка Европы. Судя по раздавшемуся в этот миг восторженному воплю комментатора, матч финальный, и противника рвала в клочья объединённая суперкоманда «Динамо-Спартак». Этой игре никакие капризы моды нипочём. Хотя лично я бы «Зенит» предпочёл в финале… Бойцы расслабили булки на боевом посту. Да уж, болельщик — от слов «неизлечимо больной». Охранники махали руками, подпрыгивали, орали от радости — ещё бы, три-ноль в нашу пользу. |
