Невероятно, но вокруг места падения, из сухих веток, порванных шкурок каких-то животных и прочего хлама было сплетено огромное лежбище. Во многом мягкой посадкой я был обязан этой куче мусора. А роль дополнительной подушки безопасности, окончательно смягчившей удар, сыграла крупная кладка яиц в кожистой оболочке и диковинное существо, высиживающее их.

На лопнувших шкурках коконов, в их липком содержимом, сейчас барахталось что-то большое, серо-коричневое, напоминающее экзотического ископаемого трилобита. Многоногая и многорогая животинка с мягким кожистым панцирем взбивала омлет из своих недавно отложенных яиц. Сразу стало понятно, что воле создания подчинялись только несколько десятков лапок и щупалец, торчащих во все стороны из огромной головы, по форме напоминающей одновременно лунный серп и морду акулы-молота. Членистый хвост твари вместе со своим «триллионом» тонких длинных лапок лежал относительно неподвижно, лишь иногда конвульсивно вздрагивая.

Видимо, суммарный вес платформы, оборудования и меня, любимого, повредил созданию какой-то важный нервный узел. Не перебил же я ему хребет, которого у членистоногих, по идее, быть не должно? Хотя о чем это я… Вспомнилось, что ли, далекое прошлое, когда само слово «мутант» было экзотическим? Если в нашей реальности есть аномальные зоны, где межвидовые различия всего живого смешиваются в веселый винегрет, то здесь и подавно может ползать всякое запредельное.

А тварь все верещала и помирать совсем не собиралась. Несколько секунд было потеряно на мысли о том, что нужно делать в первую очередь. Выйдя из ступора, я кинулся к площадке с контейнерами, отодвинул ее в сторону и несколько раз наугад проткнул ножом визжащую головешку. На пятый раз клинок с хрустом пробил тонкий панцирь и нашел свою цель. Лапки создания, отстучав предсмертную чечетку, безвольно повисли. Тварь смолкла, но на ее зов уже откликнулись до боли знакомые щелкающие звуки. Охотники!

Недалеко от гнезда четыре «креветки» стояли на своих изогнутых хвостах, стараясь удержать равновесие и максимально выпрямить спинки, чтобы как можно выше приподнять свои насекомоподобные морды над землей. Твари, внешне похожие на помесь гигантской сколопендры и мокрицы, уже увидели то, что хотели. Привычные потрескивающие звуки сменились клокочущим призывным рокотом. Параллельные ряды хитиновых клапанов воздушных камер отчаянно барабанили по экзоскелетам, извлекая при этом достаточно громкие звуки, чтобы их смогла услышать вся стая, разбредшаяся по округе.

Я окинул быстрым взглядом раздавленную и продырявленную мной тварь. Надо же, а я все это время думал, что самцы и самки охотников выглядят одинаково. Так вот ты какой, северный олень! Надо будет по свободке в «Нешнл Джеографик» статью накропать…

Призывный рокот смолк, твари на миг сжались тугими пружинами и выстрелили своими телами в сторону лежбища. Хитиновые тела, пролетев по воздуху метров пять, скрутились в бронированные пульсирующие шары и, ускоряясь, покатились в мою сторону. Я с сомнением глянул на еще не испытанное экспериментальное оружие, висящее на поясе, и расчехлил саперную лопатку. Четыре твари – можно справиться и холодным оружием, а вот с оторванной рукой меня и цепная пила не спасет.

Охотники всегда атакуют парами, причем эти спарки непостижимым образом действуют согласованно, а особи одной пары всегда придерживаются одинаковой стратегии. Первые два наверняка постараются сбить меня с ног своими скрученными телами, а уже вторая двойка раскроется и, ощетинившись острыми лапками, накроет мое тело, превратив его в фарш.

Твари приближались с двух сторон, угол между линиями их атаки был близок к прямому.