Алекс с интересом рассматривала его.

Он поднял указательный палец:

– У них там такие шипы на дорогах, шины только летят, а менять колеса на «пежо» не так‑то просто. – Он перевернул открытку. – Итак, чем могу быть вам полезен?

– Я хотела бы выяснить: является ли лицо, написавшее открытку, автором данного письма?

Дендрет взял увеличительное стекло и внимательно изучил письмо, затем, слегка откинувшись, подверг такой же процедуре открытку. Вглядываясь в текст, он поджимал губы, казалось, у него даже нос удлинился. Ни дать ни взять насторожившийся грызун, подумала она.

Решительно отложив лупу, он наконец откинулся на спинку стула, возвел глаза к потолку, на секунду закрыл их, после чего в упор уставился на Алекс.

– Нет, ни в коем случае. Почерк на открытке – весьма слабое подражание почерку письма; есть восемь четко видимых отличий, стоит только посмотреть под увеличительным стеклом. Например, черточка на букве «т». – Он покачал головой. – Нет, совершенно разные почерки. Протяженность, нажим, наклон, петли – вы только взгляните на эти петли! Никакого сравнения быть не может.

Дендрет был явно раздражен – словно ожидал получить стакан хорошего кларета, а ему подсунули какое‑то пойло, подумала Алекс. Он взял пинцет и пункт за пунктом, не скрывая своего презрения, изложил все доказательства.

– Я… э‑э‑э… прошу прощения. Не будучи специалистом, я…

– Да, конечно, вам это не под силу. – В его тоне звучали чуть ли не воинственные нотки. Он вздохнул и уставился на фотографию серьезной женщины; казалось, это его немного успокоило. Теперь он смотрел не столько на Алекс, сколько сквозь нее. – Откровенно говоря, я думаю, что и шестилетний ребенок увидел бы разницу.

– К сожалению, у меня нет под рукой шестилетнего ребенка, – не без сарказма ответила Алекс.

Дендрет извлек из ящика стола чековую книжку и вытащил из кармана авторучку с золотым пером. Выписал счет и прижал его к промокашке.

– Это обойдется вам в тридцать фунтов.

Алекс посмотрела на отпечаток на промокашке, затем на хрустящий белый листок, который он положил перед ней, на этот раз без помощи пинцета.

Она уплатила ему наличными, и он с удовлетворением спрятал купюры в карман – как крыса, утаскивающая добычу к себе в нору, подумала она.

– Передайте мой привет мистеру Мейну.

Алекс сидела в машине и с тяжелым сердцем рассматривала открытку, в сотый раз перечитывая ее:

«Привет, мам. Тут ко мне все отлично относятся, много чего произошло, я встретила несколько поистине великолепных людей. Скоро напишу еще. С любовью. К.».

Она посмотрела на штемпель. Слово «Бостон» было слегка смазано. Она попыталась сконцентрироваться: есть ли у нее кто‑нибудь в Бостоне? Или хотя бы в Америке? Насколько она знала, Фабиан там никогда не бывал.

Она выбралась на Корнуэлл‑Гарденз, подъехала к дому Моргана Форда и нажала кнопку домофона. Из микрофона раздался скрипучий женский голос, и замок громко щелкнул.

Нервничая, она поднялась по лестнице; дверь в квартиру Форда открыла неряшливо одетая девушка в очках с толстыми линзами, ее растрепанные волосы закрывали почти все лицо; она напомнила Алекс английскую пастушечью овчарку.

– Ага, – сказала девушка. – Миссис Уиллингхэм? В данный момент мистер Форд не может вас принять.

Алекс отрицательно покачала головой:

– Нет, нет, я не договаривалась с ним о встрече.