Неожиданно Франклин заметил, что стоящие внизу полицейские вооружены винтовками, а у тех, кто карабкался по экрану, по бокам висели автоматы, и его беспечность мигом улетучилась. Тут же Франклин заметил и третью фигуру — мужчину, стоящего на верхнем ярусе у пульта управления.

Хатавей!

Франклин стал приближаться к экрану.

Неожиданно мигание огоньков упорядочилось, и на экране появилось несколько простых фраз, которые Франклин видел каждый день, когда проезжал по шоссе: ПОКУПАЙТЕ! ПОКУПАЙТЕ СЕЙЧАС ЖЕ! ПОКУПАЙТЕ НОВУЮ МАШИНУ! КУПИТЕ НОВУЮ МАШИНУ! СЕЙЧАС ЖЕ! ДА! ДА! ДА!

Раздался вой сирен, толпа расступилась, и на зеленую траву съехали две патрульные машины. Прибывшие полицейские с помощью дубинок быстро оттеснили толпу подальше от экрана.

— Офицер! Я знаю этого мужчину… — начал было Франклин, когда к нему приблизился один из полицейских, но тот грубо толкнул его в грудь, и доктору пришлось вернуться к своей машине. Он беспомощно наблюдал, как полиция расправляется с остальными водителями.

Неожиданно раздалась короткая автоматная очередь, и Хатавей, издав крик, полный торжества и боли, оступился, взмахнул руками, полетел вниз, ударился о землю и замер…

Франклин включил телевизор, надеясь, что тот поможет ему отвлечься.

— Хатавей был прав, — сказал он.

— Был ли? Реклама не может развиваться дальше. У нас так и так нет выбора — ведь мы не можем тратить больше, чем зарабатываем. Так что скоро вся эта рекламная кампания провалится.

— Ты так думаешь? — Франклин подошел к окну. В четверти мили от их дома возводился новый экран. Он был точно на востоке от их дома, и по утрам тень этой массивной конструкции накрывала сад и доставала даже до окон. Возле стройки теперь постоянно крутились полицейские и патрульные машины. Его взгляд упал на экран, и он сразу же вспомнил Хатавея. Франклин попытался изгнать образ этого человека из своей памяти, но бесполезно.

Когда часом позже Джудит, собираясь идти в супермаркет, зашла в комнату за своим плащом и шляпой, Франклин все еще задумчиво стоял у окна.

— Я поеду с тобой, дорогая. Я слышал, что в конце месяца выходят новые машины, и мне нужно присмотреть по каталогу новую модель.

Они вместе вышли на улицу, и тени экранов нависли над их головами, словно лезвия гигантских кос…

Стрелка часов уже перевалила за три, а доктор все еще не появился. Ларсен, как разъяренный тигр, метался из комнаты в комнату, проклиная Байлиса, который наверняка сидел в своем белоснежном коттедже у кондиционера и читал газету.

На обед Ларсен съел пару бутербродов и три амфетаминовых таблетки (ну конечно, он нуждался в стимуляторах) из упаковки, которую дал Байлис.

После еды он уселся в кресло с кретсчеровским “Психоанализом”, толстым томом, полным таблиц и сносок. Но через час, осилив не более трех страниц, Ларсен отбросил книгу.

Иногда Ларсен подходил к окну, вглядываясь в соседний дом в надежде увидеть хозяина. Между домиками лежала пустая площадка, и только байлисовский “понтиак” отбрасывал жалкую тень на истомленную зноем землю. Три коттеджа, стоявшие рядом, были пусты. Комплекс был построен на средства компании по производству электроприборов, в которой работали и Ларсен, и Байлис, и служил домом отдыха и восстановительным центром. Два-три дня абсолютного покоя и тишины в совокупности с различными процедурами полностью восстанавливали работоспособность.

Но Ларсену два дня пребывания в санатории едва не стоили потери рассудка. Даже Байлис не многим помог ему: всего лишь дал несколько таблеток да посоветовал почитать Кретсчера. Создавалось ощущение, что он чего-то ждал.