Диана Марселлас. Зов Колдовского ущелья
1
В сгущающихся сумерках Брилли Мефелл спускалась по отвесному берегу, осторожно ступая по песчаной тропинке, ведущей на расположенный внизу пляж. Крутой утес высотой в четыре мужских роста был сейчас особенно опасен: неумолимо приближалась ночь, обволакивая землю мрачной темнотой. Спрыгнув в мягкий песок, Брилли с облегчением вздохнула и опустилась на большой камень передохнуть, положив рядом сумку и посох. Рука ныла после сегодняшнего лечения, и Брилли устало потерла ее ладонью. Сегодня днем она вновь услышала Зов и последовала за ним. Зов привел ее к мальчику-пастуху со сломанной рукой. Бедняга слишком резво побежал за своим стадом и, споткнувшись, упал на каменистую почву. Рана оказалась не смертельной, но доставляла шустрому отроку ужасную боль и неудобство. Брилли заживила сломанную кость при помощи своего удивительного колдовского дара и забрала боль пастуха. Таково было ее ремесло — лечить и спасать, она мастерски справлялась с чужими недугами и привыкла терпеть чью-то боль. Но не думала, что вернется сегодня домой так поздно. На расстоянии нескольких сотен ярдов от пляжа, где она сидела, напротив тенистой бухты из воды возвышались огромные камни. Некоторые из них достигали размеров небольших островов. Эта каменистая гряда служила молчаливым напоминанием о былом могучем утесе, размытом волнами и временем. Там, среди громадин-камней, на глазах погружавшихся в темноту ночи, находился остров, где жила Брилли. Он манил сейчас отблесками последних солнечных лучей, сладостным обещанием подарить отдых, покой и защиту. Дальше в тени острова, напротив широкого залива, чернел над северным мысом силуэт замка графа Мелфаллана, высокие неровные башни его устремлялись во мрак ночного небосклона подобно лапам паука. Под мысом вдоль берега плыла, направляясь к гавани и к дому, одинокая рыбацкая лодка. Замок графа был для Брилли постоянным напоминанием об опасностях ее ремесла. Во всех уголках Аллемани колдуньи шари'а считались ужаснейшим из зол и не имели права жить. Когда обнаруживали очередную их представительницу, ее ожидало одно: приговор к мучительной, страшной смерти. Верховные лорды аллемани обладали невероятной памятью: они во все времена страдали и мучились от проклятия ведьм — по крайней мере об этом гласили их многочисленные исторические хроники и легенды. За три столетия, минувших со времен Великого Бедствия, магия колдуний становилась в описаниях лордов все страшнее и опаснее. В итоге она превратилась в зло, в легенду об ужаснейшем из известных человечеству несчастий, в символ страдания, разрушения и боли. Дневники же, хранившиеся в пещере Брилли, повествовали совершенно о другом, хотя ее предшественницы тоже писали о временах, о которых не могли помнить. Она давно усвоила одно: требование авторов дневников о сохранении всех сведений в тайне должно неукоснительно выполняться, так как запрет на существование колдуний шари'а все еще действовал и закреплялся законами Верховных лордов. Как долго жили шари'а на этой земле до пришествия сюда из-за моря, из удаленных на тысячи миль западных стран людей аллемани? Каким образом поиск аллемани нового места и их желание спастись от упадка и войн превратились в уничтожение другого народа? Сами аллемани затруднялись ответить на эти вопросы, поэтому выдумали оправдания своему превосходству — истории о справедливости и роке, о черном грехе и человеческих страданиях. Брилли тяжело вздохнула. На чьей стороне правда? Действительно ли люди шари'а являются великим злом? Или все же зло таится в самих аллемани и в их ненависти к колдовству? Кто мог ответить ей? Брилли ничего не знала о существовании других представителей своего народа на всем побережье Ярваннета. Она жила в одиночестве и часто задумывалась, не последняя ли она из шари'а. Много лет назад в рыбацкий город Амелин приехала женщина с бледным лицом и маленькой дочкой на руках. |
