— Она как будто здесь, — сказала Бэнт упавшим голосом, — Это невозможно, что её здесь нет. Я не могу поверить, что она не выйдет прямо сейчас из-за угла. Я просто слышу, как она устроит всем нагоняй за то, что развели такую суету и вообще за то, что помчались её спасать… — слезы катились по её лицу, — Это просто убивает меня, Оби-Ван. Я не могу смириться с её смертью. Я знаю, что надо принять это. Но я не могу.

Этот отчаянный поток слов, впервые со времени её прилёта сюда…

Бэнт сказала все то, что чувствовал он сам. То, что Тала была мертва, казалось совершенно невероятным, невозможным. Он просто не мог принять этого.

Он знал, что и сам он так сконцентрировался на своих волнениях о Куай-Гоне, в том числе из-за стремления уйти от этого тяжёлого ощущения нереальности произошедшего.

— Я понимаю, о чём ты, — сказал он, — Когда мы нашли её, она была очень слаба, но я никогда, ни на секунду не мог предположить, что она может умереть. Тала была очень сильной. Такой же сильной, как Куай-Гон.

— Она сказала что-нибудь? — робко спросила Бэнт, — Что-нибудь, прежде чем…

— Она была слишком слаба, чтобы говорить, когда я видел её, — сказал Оби-Ван, — Куай-Гон был с ней, когда она умерла.

— Хорошо, что её лучший друг был с ней, — сказала Бэнт.

Оби-Ван колебался. Он не знал, должен ли он сказать Бэнт. Но секреты уже и без того дорого обошлись им.

— Я думаю, Куай-Гон и Тала были больше чем друзья, — сказал он ей, — Думаю, уже здесь, на Новом Эпсолоне, их отношения изменились. Именно поэтому Куай-Гон…

Бэнт в удивлении повернулась к нему.

— Ты хочешь сказать, что они любили друг друга?

Оби-Ван кивнул.

Бант посмотрела на свои сцепленные пальцы.

— Тогда все это ещё более грустно, правда?

— Да, — сказал Оби-Ван, — Это — самое тяжёлое из того, что я когда-либо видел. Именно поэтому я так волнуюсь за Куай-Гона.

Бэнт потянулась и сжала его руку. Оби-Ван был просто счастлив почувствовать этот её такой привычно-непосредственный жест.

— Мы поможем ему, Оби-Ван, — пообещала она. И впервые за это время он почувствовал, что, возможно, им это действительно удастся.

В этот момент из кэфа вышел Мэйс. Он пересёк дорогу и подошёл к ним.

— Я узнал немного, — признал он, — Но уже уходя, я услышал интересную новость. Как раз сегодня сенатор Плени объявила, что будет баллотироваться на должность Верховного правителя. До сих пор её рейтинг был невысок, так что подобная претензия вызвала удивление. А уже ближе к полудню она сумела склонить на свою сторону нескольких влиятельных сенаторов. Они согласились поддержать её кандидатуру.

Мэйс заметил замешательство на лицах Бэнт и Оби-Вана.

— Её внезапное заявление и столь быстрая поддержка, которую она получила, может означать то, что она купила у Элега список, — сказал он им, — Во всяком случае, эту версию стоит проверить. Если список у неё, она может быть в опасности. Каждый, кто владеет им, рискует разделить участь Элега. Идёмте. Её дом недалеко отсюда.

И он зашагал так размашисто, что Оби-Вану и Бэнт пришлось едва ли не бежать, чтобы не отстать от него.

Сенатор Плени жила одна в маленьком, изящном доме из серого камня, из которого были построены многие дома на Новом Эпсолоне. Во всех окнах горел свет. Мэйс нажал светящуюся панель, извещавшую хозяйку о посетителях. Они ждали ответа, чтобы представиться и сообщить о цели визита, но ответа не было.

— Она могла уйти, не выключив свет, — сказал Мэйс, — Но всё же давайте проверим.