— Да, да, прошу вас! — радостно вскричала Марианна. — Ведь вы же член знаменитого «Клуба четырех коней»! Могу себе представить, как удивится папа, когда я расскажу, что один из лучших жокеев дал мне урок!

— Очко в мою пользу, Жер, — вполголоса произнес виконт, вкладывая поводья своего жеребца в руку эрла.

— Предательство лучшего друга наводит меня на печальные мысли, — парировал эрл. — Но предупреждаю, я в долгу не останусь и месть моя будет страшна!

— Ну, а я так легко не сдамся! — угрюмо пробормотал Мартин, наблюдая, как виконт легко и непринужденно вскочил в экипаж.

— Могу в это поверить, а мне и так неплохо, — заметил сводный брат, поудобнее усаживаясь в седле. — Прекрасная лошадь, мисс Морвилл, и вы великолепная наездница! Похоже, у вас легкая рука. А охоту вы любите?

Мисс Морвилл возблагодарила в душе Небеса за то, что он получил прекрасное воспитание. Эрл не последовал примеру Мартина, который по-прежнему как привязанный гарцевал рядом с экипажем, а спокойно ехал рядом с ней, непринужденно болтая, как человек, совершенно довольный обществом своей спутницы. Завидев вдалеке открытые ворота фермы, Жервез предложил съехать с дороги и для разнообразия пустить лошадей галопом через поля.

Рожь в этом году посеяли рано, словно для того, чтобы поскорее положить конец охотничьему сезону, поэтому они решили не ехать напрямик, а обогнуть поле, устроив гонки. Довольные как дети, они вернулись в Стэньон, намного обогнав остальную компанию. Эрл напоследок выразил надежду, что скачки не слишком утомили Друзиллу, иначе его замучают угрызения совести, если по его вине она пропустит хоть один танец.

Его галантность приятно удивила мисс Морвилл, поскольку у нее и в мыслях не было провести остаток дня в постели, набираясь сил перед предстоящим балом, как он, скорее всего, полагал. Вместо этого ей предстояло заняться тысячью самых разных дел. Ведь вечером в Стэньон съедется множество гостей, а у хозяйки дома до всего просто не доходили руки.

Впрочем, графиня и покойный эрл не очень-то любили приглашать гостей, а с тех пор, как их единственная дочь вышла замуж и покинула Стэньон, балы в замке и вовсе прекратились. Экономку и почтенного дворецкого просто трясло от волнения при мысли о столь знаменательном событии, хотя они оба порой и раздувались от гордости, когда то одного, то другого призывали наверх обсудить все детали. Но к обеду ждали двадцать человек, к ужину — почти сорок, а у прислуги не было ни малейшего опыта обслуживания столь грандиозных пиршеств, поэтому за каждой мелочью приходилось обращаться к мисс Морвилл. Именно она, а не хозяйка замка всегда могла точно сказать, сколько потребуется испечь кексов со сладкой начинкой, сколько подать лимонада и шампанского, как сервировать чай и кофе, и даже разместить всех тех многочисленных гостей, которые после бала останутся в Стэньоне. А ведь надо было еще позаботиться о музыкантах, и не только, где их нанять, но и где разместить, кому встретить. Надо было распорядиться, чтобы в комнатах расставили цветы, решить, какое количество карточных столиков должно быть в Итальянской гостиной и стульев вдоль стен в бальном зале для всех тех, кто захочет присесть передохнуть между танцами, а также для тех несчастных, кому не удастся заручиться партнером.

Когда эрл, переодевшись, спустился вниз, первое, что он увидел, была мисс Морвилл, беседующая с Эбни.

Он почувствовал легкий укор совести.

— Моя дорогая, если бы я только мог предугадать, что вся тяжесть приготовлений ляжет на ваши плечи, поверьте, никогда в жизни не затеял бы этого проклятого бала! Должно быть, вы меня проклинаете? И поделом мне!

— Что вы? Конечно нет! Я счастлива, что могу быть полезной.