— Нет, домина. На несколько гязов вокруг нет следов даже слабых заклинаний.

— Кеа, нам необходимо найти хозяев этого города. Вполне вероятно, что они умеют скрывать свои силы под колпаком Грез. Я слышала о таком…

— Я поняла, Женщина-гроза. Я сразу скажу тебе.

Кой-Кой послушно обернулся мальчиком. Очевидно, он что-то не учел, потому что, стоило нам войти в стеклянные двери, за столами все прекратили жевать. На мой взгляд, Кой-Кой оделся вполне прилично — в оранжевую чалму сигха из высшего банджара, в просторную зеленую курту и пижаму и модные туфли из кожи аллигатора с пряжками из лучшей бронзы. На поясе — перевязь с двумя кинжалами. Кой-Кой поступил мудро, ведь любому глупцу на всех трех твердях известно, как опасно задирать варну потомственных воинов.

Разбойники северной твердыни сперва застыли в изумлении, потом стали показывать нам большие пальцы рук.

— Домина, они смотрят не на меня, а на тебя, — вскользь заметил Кой-Кой, направляясь к прилавку. — Может быть, нам лучше уйти?

— Нет, мы не уйдем. Я закрою лицо, так спокойнее.

Не для того я проделала столь опасное путешествие, чтобы прятаться от всякой швали по кустам. Здесь было довольно уютно и тепло, и табак вонял не так уж мерзко. Сквозь прозрачные стены ночные искатели приключений любовались рассветом, хотя половина зала упорно пялилась на меня. Особенно они оживились, когда я заняла свободный стол и положила возле себя мои клинки.

— Оба-на, а спинка-то у нас какая сладкая, — протянул юноша с пухлыми мокрыми губами, до того мирно сосавший свое пойло. — Оба-на, а на спинке-то ножички! Неужто настоящие, а?

— Домина, позади тебя… — Кой-Кой напрягся.

— Я вижу. Иди заказывай мясо!

Еще он меня будет учить, как вести себя с чернью! После того как я перегнала через тайные Янтарные каналы первые десять караванов вьючных лам с контрабандой, я перестала бояться крикливых пьяных мужчин в кабаках. Бояться надо тех, кто ведет себя тихо и смотрит в сторону. Например, таких, как мой любовник Саади.

— Ой, какие мы гордые и неприступные!..

Этот слюнявый идиот потянулся к моим заплечным ножнам. Я двинулась спиной навстречу и острием бронзового налокотника выбила ему несколько зубов. Он откинулся назад, перевернулся вместе со стулом и замолчал. С ним за столиком пили то же самое кислое дерьмо еще двое. Они неуклюже вскочили на ноги и стали настолько вяло махать руками, что я успела пристроить Кеа, до того как занялась ими всерьез.

Первому я внушила, что затянула его горло арканом. Он повалился рожей на стол, кроша тарелки с рыбой и томатами, а затем скатился на пол. Там он остался надолго, сипя и хрипя, сражаясь с несуществующей петлей на горле.

Второй приятель походил на бычка-трехлетку, но оказался гораздо умнее своих недоделанных братьев. Он оценил, как я кручу «двойной вензель» обоюдоострым бебутом, и удрал.

Больше за соседними столами не горланили и даже не пили. Кто-то громко икнул, когда я поставила корзину нюхача на свободный табурет. Кеа тут же высунула любопытный нос, после чего двое мужчин и женщина с соседнего стола поднялись и вышли. Они бросили недоеденное жаркое и вино!

Они увидели прыщавую желтую грушу, раздувшуюся до размеров тыквы, плоскую мордочку с морщинистой кожей и миленькие глазки, укутанные двойным слоем клейких ресничек. Но главное, они увидели гордость Плавучих островов — пористый сплющенный баклажан, который и делает нюхача лучшим нюхачом вселенной. Странные люди! Я бы невероятно обрадовалась возможности бесплатно поглазеть на нюхача, который стоил, как целый караван с шелком.

— Ты чуешь, как дела у Саади? — спросила я.