Пришло время летних каникул, и Гена с удивлением узнал, что у Бориса Львовича есть в Иркутске семья: жена Екатерина Леонидовна, директор крупного ликеро-водочного завода, и дочка Верочка, школьница, мечтающая о карьере певицы.

– Но почему вы живете здесь, в Москве, а они в Иркутске? – удивился молодой человек, узнав, что тот, кто заменил ему отца, совсем не одинок.

– Видишь ли, мой юный друг, – с ухмылкой ответил Борис Львович, – медицина – это призвание, можно даже сказать, диагноз. Мне выпал шанс преподавать в московском вузе, оперировать в столичных больницах, и я не мог от него отказаться. А моя жена не смогла отказаться от своего дела. Ее тоже можно понять – она в этот завод вложила столько сил, столько старания, что я решил не настаивать. А дочке в столь юном возрасте лучше все-таки быть с мамой, чем со мной, тем более что там ей обеспечена жизнь в более комфортных условиях. Поэтому мы живем в разных городах. Но каждый раз, когда мне удается выкроить время, я лечу домой…

– Как удается выкроить время? – переспросил Гена. – Не часто же у вас это получается. Я живу с вами уже больше полугода, а вы ни разу никуда не летали.

– Думаешь, я бесчувственный чурбан? – с вызовом спросил профессор Потапов. – Знай же, что я безумно люблю свою дочь и очень по ней скучаю, но здесь загибался от чувства вины мой лучший студент, и я просто не мог оставить его одного!

– Простите меня, – потупился юноша. – Я не хотел вас обидеть… Я просто не знал… Я вам благодарен… Если бы не вы…

– Да знаю я все, – перебил залепетавшего Гену Борис Львович. – Можешь не продолжать. Не люблю лишних слов.

– Все равно простите, – уже тверже сказал молодой человек. – Вы можете смело лететь в Иркутск. Со мной все будет в порядке. Я вас не подведу.

– И на том спасибо, – усмехнулся профессор и вернулся к монографии, которую читал.

Глава 2

Учеба подходила к концу, когда в семье профессора Потапова случилось несчастье.

После зимней сессии Борис Львович вместе с Геной полетели в далекий Иркутск. Это была уже не первая поездка молодого человека в семью учителя. Ему очень нравилось находиться в хорошо обставленном доме приютивших его людей: он с головой уходил в книги, долгие годы собираемые профессором, забывая про время, наслаждался общением с немного циничной, но очень остроумной Екатериной Леонидовной и умилялся Верочке, милой, чистой, нежной девочке, которая бесподобно пела, становясь в эти моменты божественно прекрасной. Так было всегда, когда Борис Львович брал с собой своего ученика, и сейчас, сидя в самолете, Гена предвкушал теплые семейные вечера, но все пошло не так.

Екатерина Леонидовна пропадала на своем заводе почти сутками – сложная ситуация требовала ее постоянного присутствия, а по вечерам, вымотанная донельзя, она принимала снотворное и сразу ложилась спать, чтобы на следующий день снова встать в пять утра. Борис Львович и жалел жену, и злился на нее.

– Катя, я могу хоть недолго побыть с тобой? – восклицал он. – Я скоро улечу, и мы снова не увидимся. И вообще, ты посмотри, на что похож наш дом! Он не теплый, не уютный! А на дочь посмотри!

Верочка на самом деле внушала опасения: она почти не показывалась на глаза, не хотела никого видеть, плохо училась и странно выглядела.