Когда она начинала вот так стонать и жаловаться, Сэм окончательно переставал ее понимать. – Ты меня простил?

Голос ее смягчился. Теперь на краю постели, положив руку ему на бедро, сидела прежняя, женственная Зубная Фея. Она выглядела обновленной и посвежевшей. В черных глазах вновь заиграли зеленоватые блики; кожа стала белой, гладкой и чистой, а густые темные волосы искрились, словно в них были скрыты мириады микроскопических звезд. Ожидая ответа, она несколько раз нетерпеливо провела языком по губам.

Внезапно его осенило.

– Ты используешь мои зубы, чтобы поправляться, я угадал? – спросил он. – То есть, когда ты получаешь что-то мое, это действует на тебя

как лекарство.

– Твое или чье-нибудь еще. Так уж оно устроено, и я не могу изменить порядок вещей. Ты должен это понять. Обычно бывает достаточно одного раза: я беру первый зуб и на этом все кончается. Но ты меня увидел – понять не могу, как это произошло. Ты меня увидел, и мы с тобой оба обречены.

Она переместилась к телескопу, повернула его в сторону леса и начала крутить колесико настройки.

– Я всегда близко к сердцу принимала твои проблемы, Сэм.

– Ты чертовски добра и великодушна. – В последнее время он становился все смелее в обращении с Зубной Феей. – Пожалуй, тебе не стоило так уж сильно обо мне заботиться.

– Между прочим, мы с тобой действуем на встречных курсах. Я могу казаться тебе воплощением кошмара, но и сам ты являешься кошмаром для меня. Ведь я прихожу к тебе не по своей прихоти, а повинуясь твоим настроениям. Разве ты не мог бы любить меня вместо Алисы? Неужели я прошу слишком многого? Ага! Нашла наконец-то!

– Что нашла?

– Кончай дергать свою пипиську и подойди сюда.

Сэм поднялся с постели и подошел к телескопу, наведенному на Уистменский лес. Заглянув в окуляр, Сэм сначала не увидел ничего, кроме неясных очертаний ветвей и какой-то коричневой тени в самом центре линзы.

– Что это?

– Смотри внимательно.

Постепенно изображение становилось более четким, а коричневая тень обретала форму, одновременно меняя цвет, пока не превратилось в никогда прежде не виданное им растение с длинным стеблем и пурпурным раструбом цветка на верхушке. Уже в самом облике растения чувствовалось что-то ядовитое. Из сердцевины хищно раскрытого пурпурного цветка выглядывала толстая, похожая на растянутый клубень, белая тычинка, слегка колеблемая ветерком.

– Это очень редкий вид, – сказала Зубная Фея. – Такие растения появляются только в местах, где под землей лежит труп. Он служит для них удобрением и пищей. Честное слово, это не мои выдумки. Так оно и есть на самом деле.

Сэм пригляделся к основанию стебля – тот вырастал из гнилого дуплистого пня, заваленного сухими ветками и окруженного густыми зарослями папоротника.

– Как оно называется?

– У него очень много названий. Обычно мы называем его «мертвецкий цвет», – она хихикнула, – но каждому такому цветку можно дать собственное имя. Этот, например, я назвала бы Отмщением Тули.

Сэм оставил телескоп и вернулся в постель. И вновь ему представилась рука Терри, свободно и уверенно лежащая на Алисином плече.

– Перестань себя мучить, – сказала Зубная Фея. – Тем самым ты мучаешь и меня.

«Подрывная кампания» набирала обороты в недели, предшествовавшие отъезду Линды. Раздевалка футбольного клуба стала мишенью для еще двух бомб (незамысловато окрещенных «ДУЛЕЙ» и «СКУНСОМ»). Еще несколько штук было взорвано в других местах: под железнодорожным мостом, в комментаторской кабине конно-спортивного комплекса и – как наименее осмысленный акт – в бочке из-под дизельного топлива, отправленной в плавание по пруду.