Стивенса поразили приведенные даты отсутствия Таннехилла в больнице. “Необходимо кое-что проверить, — мелькнуло у него в голове. — И притом немедленно”.

Он покинул ресторан в крайнем возбуждении и весьма встревоженный. Ночь уже полностью вступила в свои права. Но для того, что он задумал, как раз и нужна была темнота. Предстоящее дело было Стивенсу не по вкусу. Но в качестве доверенного лица Таннехилла он был обязан собрать максимум информации. Расстояние до кладбища, расположенного в северо-западной части города, адвокат покрыл на машине за четыре минуты. При входе на стене висел план. Он отыскал на нем участок захоронений, откупленный семейством Таннехиллов. Припарковав машину под деревом, он осторожно вошел в заполненную чернильным мраком аллею. Дойдя до северной границы кладбища, Стивенс свернул направо и через некоторое время стал внимательно всматриваться в надписи на надгробных плитах. Вскоре он отыскал то, что ему было нужно.

Захоронения членов клана Таннехиллов были обнесены металлической оградой. Фамилия владельцев участка была обозначена металлическими буквами над входом. Адвокат проник в это замкнутое пространство, где размешалось около дюжины могил. Пользуясь электрическим фонариком, он склонился над ближайшей памятной плитой и прочитал надпись, выбитую на камне. Она была на испанском языке с любопытной орфографией:

Франсиско де Танекила и Мерида февраль 4-1709–июль 3-1770.

Следующая могила также была обозначена по-испански с датами 1740–1803. Фамилия на третьем надгробии впервые была исполнена в английском варианте, хотя и с различием по отношению к нынешней в одну букву. Этот предок умер в 1852 году. Он, должно быть, застал начало знаменитой золотой лихорадки.

Стивенс не торопясь переходил от одного памятника к другому. Его уже не терзало внутреннее побуждение действовать в пожарном порядке. Древность рода произвела на него сильное впечатление. Он даже начал чувствовать своеобразную гордость за то, что был связан с семейством со столь солидной родословной. Корни его действительно глубоко уходили в эту землю.

Стало прохладно. Ветер с океана раскачивал деревья, шуршал листвой, создавая зловещий звуковой фон.

Стивенс склонился над последним в ряду надгробием. Свет фонарика высветил имя: “Ньютон Таннехилл”.

Стивенс несколько раз перечитал надпись о дате смерти, обозначенную под фамилией, затем распрямился. Он чувствовал себя усталым и разбитым, как путник после долгой дороги. Ньютон Таннехилл, дядя нынешнего наследника, был погребен 3 мая этого года. А между 24 апреля и 5 мая Артур Таннехилл, его племянник, пропадал со своей больничной койки.

Стивенс собрался уходить. Внезапно сзади послышался легкий шорох, и тут же ему в спину уперлось нечто твердое, а чей-то голос мягко и тихо произнес:

— Не двигайтесь!

Стивенс колебался недолго, так как быстро понял, что у него не было выбора, а посему повиновался.

4

Под кладбищенскими деревьями царили темень и безмолвие. Стивенс напряг мускулы, готовый использовать малейшую возможность, чтобы освободиться. “Если они попытаются меня связать, — лихорадочно подумал он, — буду драться”. Но тихий голос позади него спокойно произнес:

— Предлагаю вам сесть на землю, скрестив ноги. В этом случае вам ничто не грозит.

Тот факт, что к нему обращались от первого лица единственного числа, несколько снял напряжение.