Стивенсу сразу пришло на ум, что та же самая женщина, слывшая мастерицей по части чужих мыслей, применительно к нему допустила грубую ошибку, не сумев уловить важную информацию. Он, однако, поостерегся заводить разговор на эту тему. Но, поколебавшись, все же не удержался и бросил:

— Мне кажется, вы слишком полагаетесь на эту телепатку… Кроме того, мне слабо верится в то, что в столь ключевой момент кто-то чисто случайно и так метко пальнул в хозяина Дома. Не было ли еще кого-нибудь, кто активно выступал против отлета?

— Да, был еще один противник подобного варианта действий, но он изменил свое мнение после того, как это сделал Таннехилл.

— Вы имеете в виду, что он действительно отказался от него?

— Тризелла проверила это.

— Так зовут вашу телепатку?

— Именно. И не недооценивайте ту опасность, которой мы все можем подвергнуться в результате такого случайного выстрела. Подобные штучки вообще являются для нас настоящим кошмаром. Все эти кораблекрушения, пьянь за рулем, пожары, перестрелки между гангстерами, война.

Стивенс стал было ей возражать фразой, начинавшейся со слова “однако”… Но передумал и решил направить беседу в другое русло.

— За всеми этими разговорами о Таннехилле я напрочь забыл о своих прямых по отношению к нему обязанностях. Так что лучше, видно, позвонить ему сейчас же, несмотря на то что сегодня рождественский праздник.

Она удивленно взглянула на него.

— Рождество? Да, мой напиток действительно выбил вас из колеи. Ведь сегодня уже двадцать шестое декабря. Вы что, не знали об этом?

— Что?!

Едва оправившись от первоначального изумления, он Лихорадочно попытался вспомнить, а не произошло ли чего-нибудь важного за время его отключки, кроме того, о чем он уже знал, но безуспешно. Тогда он угрюмо проворчал:

— Все равно надо звонить, и немедленно!

Он рысцой бросился в гостиную, где раньше заметил телефон. Набирая номер, он обдумывал все те извинения, в которых сейчас будет рассыпаться перед боссом. Но делать этого не пришлось. Услышав его голос, Таннехилл воскликнул:

— А я как раз собирался вам позвонить, Стивенс. У меня тут один человек, с которым я хотел бы вас свести. Так что будем у вас через час. Надеюсь, вы отлично провели Рождество?

Стивенс ответил, что все прошло просто замечательно и что сейчас он находится в гостях, но мигом вернется домой, и, облегченно вздохнув, повесил трубку. Таннехилл, как ему показалось, держался спокойно. Внешне вроде бы ничего ненормального за время, проведенное им у Мистры, не произошло. Он тут же соединился со своим офисом, чтобы дать поручение секретарше:

— Мисс Чейнер, мне нужно было бы…

Но она прервала его:

— О! Мистер Стивенс, я так рада, что вы дали знать о себе. В здании случилось несчастье. Вечером под Рождество убили Дженкинса, лифтера…

9

— Еще одно убийство! — не удержался от восклицания Стивенс.

Так, значит, после охранника настал черед лифтера… Связано ли это как-то со всем делом? Косвенно Дженкинс ведь тоже был служащим Таннехилла. Но как вписать эту смерть в ту общую картину, которая начинала складываться у него? Кто-то орудовал грубо и беспощадно. Если это не имело отношения к группе, то тогда кто? Он забросал вопросами секретаршу, но узнал лишь, что полиция арестовала жену лифтера, ссылаясь на случавшиеся между ними сцены ревности. Ее держали в изоляторе в качестве свидетеля.

Стивенс искренне опечалился. Он испытывал дружеское расположение к Дженкинсу.