Я полностью доверял Алисе. В мою душу ни разу не закрадывалось подозрение в её неверности. Я признавал, что у неё есть порок — пьянство, хотя предпочитал называть это более благозвучным словом «болезнь».

Мне никогда не приходило в голову, что длительное пьянство приводит не только к физической, но и к моральной деградации…

Я с трудом сдерживал себя, чтобы не сорваться с места и не помчаться домой к Алисе для немедленного выяснения всех обстоятельств.

Но приходилось ждать. Сейчас было небезопасно возвращаться домой. Я мог совершить поступок, о котором впоследствии пожалею. Мог убить её или попытаться отыскать и убить Клайда. Будь он проклят, этот Клайд, кем бы он ни был! Будь проклята его душа! Если Алиса спит с кем-нибудь на стороне, я не ручаюсь за себя. К вечеру я немного успокоюсь, свыкнусь с этой мыслью и смогу вести себя более цивилизованно. Не стоит ожидать чуда, надеяться, что имя Клайд она произнесла в совершенно иной связи. Я уже знаю правду. Может, дело было в интонации. «Клайд?» Женщины не произносят имя мужчины так, если они не… Тон её голоса был определенно заговорщическим.

Если то, чего я страшусь, факт, нам надо обсудить, что делать дальше, без рукоприкладства, потому что бить её я не желаю. Наверное, я все-таки не совсем нормальный, если до сих пор люблю ее. Предположим, я прощу ее. Только захочет ли она этого? Согласится ли она тогда показаться врачу, чтобы ей объяснили причину её морального падения и вылечили от алкоголизма? Может ли добро стать результатом зла? И смогу ли я простить ее, если всю жизнь меня будет преследовать мысль об этом Клайде, прикасающемся к её телу, целующем её груди… Боже, избавь меня от этих мыслей!

В дежурку заглянул Кармоди:

— Ребята, вас желает видеть кэп.

Мы вошли в кабинет капитана. Он курил, откинувшись на спинку кресла, и жестом предложил нам сесть.

— Рыжик рассказал тебе об ограблении, Фрэнк? — спросил он и, когда я кивнул, продолжил: — Хорошо. Но похоже, нас это дело не коснется, они уже не в Тусоне и сейчас как будто двигаются в сторону Финикса.

— Откуда это вам известно, кэп? — спросил Рыжик.

— Я только что разговаривал с шерифом. Один из его парней был на заправке на Оракл-роуд. Около часа назад туда заезжала машина с водителем и пассажиром, внешность которых на сто процентов соответствовала описанию. Они двигались на север. Полицейский патруль под поджидает их близ Флоренса.

— Худо, — сказал Рыжик и, когда кэп вопросительно посмотрел на него, ухмыльнулся и добавил: — Я имею в виду не грабителей, а нас. Теперь все лавры достанутся полиции штата. Зачем вы нас вызвали, кэп?

— Так, ничего существенного. Просто у меня выдалась свободная минутка, и я решил ещё раз потолковать с вами о деле Стиффлера. Шеф не слезает с меня. — Повернувшись в кресле, он ткнул в меня указательным пальцем: — Фрэнк, выкинь из головы свои нелепые подозрения насчет Медли. Теперь, когда я лично побеседовал с ним я запрещаю тебе тревожить его. Понятно?

— Понятно, ответил я.

— Отлично. Мы тщательно изучили все обстоятельства относящиеся к жизни Стиффлера здесь и в Мехико. Он чист, у него не было врагов, никто не получал выгоды от его смерти. На мой взгляд, это элементарное убийство с целью грабежа. Согласен, не совсем понятно, почему он был убит во дворике Джона Медли или, что более вероятно, перенесен туда, хотя и этому можно найти объяснение. Например, его убили где-нибудь в переулке, но там труп обнаружили бы слишком быстро, возможно, до того, как убийца, не имевший автомобиля, мог скрыться из опасного района. Поэтому он и перетащил тело в уединенное место.

— Или же, — сказал Рыжик, — его прикончили в машине, если он попросил кого-нибудь подвезти его.