Приближаясь к воротам, я отметил несколько вещей: двор казался большим, но весьма запущенным, словно хозяину было некогда (или неохота) заниматься хозяйством; гараж не наблюдался, и это на корню убивало надежду на скорую доставку в город; на соломенной крыше присутствовала труба – и только, никаких признаков антенн. Впрочем, мобильную связь никто не отменял. Около ограды чернели две огромные, небрежно сколоченные будки, похоже, для собак. Самих четвероногих стражей я не наблюдал и, хм, меня это почему-то совсем не беспокоило.

Неожиданно чертёнок, висевший на моей правой руке, сорвался с насеста и, отворив скрипнувшую калитку, влетел во двор. Я и рта не успел открыть, а девушка уже стояла около дома и барабанила в ставни окна.

– Хозяин! – кричала она. – Выходи!

Кто-то глухо заворчал в одной из будок, и я тотчас ворвался во двор. Собачье жильё содрогнулось, словно кто-то большой и тяжёлый ударился о заднюю стену своего домика. Рычание мгновенно прекратилось. Галька обернулась, подмигнула мне и продолжила мелкое хулиганство.

Внезапно, покосившаяся, сбитая из неровных нешлифованных досок дверь распахнулась, выпустив на порог низкорослого плешивого мужчину с окладистой бородой. Неопрятная спутанная растительность неуклюже прикрывала огурцеподобный живот. Одет хозяин был в какую-то коричневую хламиду, напоминающую старый халат, подвязанный жёлтой верёвкой чуть ниже талии. Ну, или того места, где она должна находиться.

Галька легко отпрыгнула назад, не выказывая ни малейшего признака испуга. А ведь мужик корчил злобно-угрожающую гримасу и прятал за спиной какую-то палку. Я сделал несколько шагов вперёд и прикрыл девушку плечом. Страха не было. Совсем. Этот нереально водевильный бородач казался смешным, и не более.

– Чонада, – прожевал и выплюнул мужичок, – ктотаки.

Странно он как-то произносил слова. Вроде бы и понятно, но голос звучал приглушённо, будто из-за плотного покрывала, причём половина слов терялась в грязной бороде, а остатки сливались в одно сплошное – неразборчивое. Впрочем, разобрать смысл можно и так.

– Чонада, – повторил хозяин и покосился на собачью будку, не торопясь отходить от двери. На его морщинистом лице отразилось недоумение, пополам со странной обидой, – чомолчишь.

– Добрый день, – вежливо сказал я, – нам надо бы как-то связаться с городом. Лисичанск, если не ошибаюсь?

– Лисьчанск, – подтвердил бородач и сделал шаг вперёд, продолжая коситься в сторону будок. – Связачо?

– Телефон у вас есть? – поинтересовался я. – Мы бы такси вызвали.

В руке у хозяина оказалась не палка – топор. И теперь он прижимал его к груди, недоумённо разглядывая нас, с Галей.

– Нету, – выпалил он наконец, – связьнет, ничонет. Вонпшёл.

М-да. Не очень гостеприимно. Сплошной облом. Да и подумать: на что мы надеялись? Какое-то заброшенное кладбище на отшибе от местного Мухосранска, и одинокий дом. Человек, поселившийся в подобной глуши, вряд ли станет искать общества других. Были у меня такие знакомые, с радостью уезжавшие за город на дачу, пропадая там месяцами. Люди преимущественно немолодые, так и этому кадру меньше полтинника не выпишешь.

– Спроси, далеко до этого самого Лисичанска? – прошипела за спиной Галя, яростно щипая меня за бока. – Говор у него – оборжаться!

– До Лисичанска-то далеко? – устало поинтересовался я, уже и не надеясь на обнадёживающий ответ. И – да, предчувствия не обманули.

– Дозавтраобедук, – прочвакал бородатый лесоруб и любовно погладил топорище, – идитеидите.

– Клёво! – хрюкнула Галя.