|
– Джудит не посмеет говорить со мной о таких вещах; она действительно умнее тебя и знает, что я этого не терплю. Что ты предпочитаешь, Хетти: потерять собственный скальп, который потом продадут французам, или чтобы мы убили наших врагов и помешали им вредить нам? – Я не хочу ни того, ни другого, отец. Не убивай их, и они не тронут нас. Торгуй мехами и заработай побольше денег, если можешь, но не торгуй кровью. – Ладно, ладно, дитя! Поговорим лучше о том, что тебе понятно. Ты рада, что опять видишь нашего старого друга Марча? Ты любишь Непоседу и должна знать, что когда нибудь он станет твоим братом, а может быть, и ближе, чем братом. – Это невозможно, отец, – сказала девушка после продолжительного молчания. – Непоседа имел уже и отца и мать. У человека не бывает их дважды. – Так кажется твоему слабому уму, Хетти. Когда Джудит выйдет замуж, отец ее мужа будет ее отцом и сестра мужа ее сестрой. Если она выйдет замуж за Непоседу, он станет твоим братом. – Джудит никогда не выйдет за Непоседу, – возразила девушка кротко, но решительно. – Джудит не любит Непоседу. – Этого ты не можешь знать, Хетти. Гарри Марч самый красивый, самый сильный и самый смелый молодой человек из всех, кто когда либо бывал на озере. А Джудит замечательная красавица, и я не знаю, почему бы им не пожениться? Он очень ясно намекнул, что готов пойти со мной в поход, если я дам свое согласие на их брак. Хетти начала ходить взад и вперед, что было у нее признаком душевной тревоги. С минуту она ничего не отвечала. Отец, привыкший к ее странностям и не подозревавший истинной причины ее горя, спокойно продолжал курить. – Непоседа очень, очень красив, отец! – сказала Хетти выразительно и простодушно, чего никогда не сделала бы, если бы привыкла больше считаться с мнением других людей. – Говорю тебе, дитя, – пробормотал старый Хаттер, не вынимая трубки изо рта, – он самый смазливый юнец в этой части страны, а Джудит самая красивая молодая женщина, которую я видел, с тех пор как ее бедная мать прожила свои лучшие дни. – Очень дурно быть безобразной, отец? – Бывают грехи и похуже, но ты совсем не безобразна, хотя не так красива, как Джудит. – Джудит счастливее меня оттого, что она так красива? – Может быть, да, дитя, а может быть, и нет. Но поговорим о другом, в этом ты с трудом разбираешься, бедная Хетти. Как тебе нравится наш новый знакомый, Зверобой? – Он некрасив, отец. Непоседа красивее Зверобоя. – Это правда. Но говорят, что он знаменитый охотник. Слава о нем достигла моих ушей, прежде чем я его увидел, и надеюсь, он окажется таким же отважным воином. Однако не все мужчины похожи друг на друга, дитя, и я знаю по опыту – нужно немало времени, чтобы сердце у человека закалилось для жизни в пустыне. – А у тебя оно закалилось, отец, и у Непоседы тоже? – Ты иногда задаешь трудные вопросы, Хетти. У тебя доброе сердце, и оно создано скорее для жизни в поселениях, чем в лесу, тогда как твой разум больше годится для леса, чем для поселений. – Почему Джудит гораздо умнее меня, отец? – Помоги тебе небо, дитя, – на такой вопрос я не могу ответить. Сам бог наделяет нас и рассудком и красотой. Он дает эти дары тому, кому считает нужным. А ты хотела бы быть умнее? – О нет! Даже мой маленький разум смущает меня. Чем упорнее я думаю, тем более несчастной себя чувствую. От мыслей нет мне никакой пользы, но мне бы хотелось быть такой же красивой, как Джудит. – Зачем, бедное дитя? Красота твоей сестры может вовлечь ее в беду, как когда то вовлекла ее мать. Красота только возбуждает зависть. – Ведь мать была и добра и красива, – возразила девушка, и из глаз ее потекли слезы, что случалось всегда, когда она вспоминала о покойнице. Старый Хаттер при этом упоминании о своей жене хотя и не особенно взволновался, но все же нахмурился и умолк в раздумье. |
