— А мне глаз подбил! — мрачно сообщил мой муж.

— И еще стекло расколотил! — прибавила Сашина жена Надя.

— А я-то тут при чем?! — заорала я, едва выпутавшись из кокона. — Я никого не кусала, никого не била, стекол не трогала!

— Здрасьте! — удивленно сказал Саша, почесав в затылке. — Это, оказывается, Ленка! Колян, ты зачем жену в одеяло спеленал?

— Кыся, это никак ты?! — обиженно воскликнул муж. — Зачем ты двинула меня в глаз, что я такого сделал?

— Ты тапки свои бросил поперек дороги! — плаксиво сообщила я. — И я об них споткнулась, и упала, и ударилась макушкой о твою физиономию, и еще руку о стенку ушибла, и-и-и-и…

— Не плачь, Леночка! — Надя присела рядом со мной на кровать и обняла меня за плечи.

— Больно, — пожаловалась я, потирая запястье.

На нем красовался широкий медный браслет. Впрочем, уже не красовался: падая, я сильно ударилась рукой о стену и помяла металлическое украшение, оставившее на моем запястье багровый след, обещающий в самом скором времени превратиться в большой синяк.

— Дай-ка я сниму с тебя эти наручники! — вызвался помочь мне Колян. — Кыся, зачем ты вообще напялила на себя этот обруч?

— В аптеке мне сказали, что это помогает от бессонницы! — призналась я, чуть не плача.

— Выбрось его, — посоветовал муж.

— Кстати, о спокойном сне, — сказал Саша, стыдливо кутаясь в покрывало. — Кому мы обязаны столь неприятным пробуждением?

Мы с Коляном переглянулись.

— Это я виноват, — мужественно взял на себя вину мой супруг.

— Уж извините, — пожала плечами я.

— Вы, наверное, частенько так веселитесь? — поинтересовалась Надя. — С криками и битьем стекол? Я смотрю, Масянька даже не проснулся, должно быть, привык!

Я поспешно вскочила с кровати и рысцой сбегала в детскую, чтобы проверить, не проснулся ли малыш. Ребенок крепко спал, улыбаясь, как Джоконда. Я поплотнее прикрыла дверь в детскую, вернулась в гостиную и сказала народу:

— Все в порядке, Масянька спит.

— Андрюха с Галкой, похоже, тоже, — сказал Колян. — Либо дрыхнут как сурки, либо осторожничают, выжидают, пока у нас станет тихо. Небось мордобоя опасаются!

— Когда это у нас бывал мордобой? — возмутилась я.

Колян выразительно потер свое заплывающее око. Я осеклась и виновато замолчала.

— И Дима тоже спит как ребенок, — заметил Саша, выглянув в разбитую балконную дверь.

— И зачем только ты, Кыся, закрыла на ночь балконную дверь? — посетовал Колян. — Подумаешь, комары налетели бы! Зато бегемот улетел бы совершенно беспрепятственно! А теперь придется вставлять новое стекло!

Я подошла к двери, тоже заглянула в сквозную пробоину, вздохнула и сказала:

— К вопросу о разбитом стекле: Диму придется разбудить. Его осколками засыпало, не дай бог, будет во сне ворочаться, поранится еще!

— Дима, ау! — приглушенным басом позвал Саша, приблизив губы к отверстию в стекле.

— Погоди, ты неправильно делаешь, — остановил приятеля Колян. — Так ты его можешь напугать. Он спросонья вскочит и как раз напорется на битое стекло! Надо выйти на балкон и тихонечко потрясти его за плечо.

Стараясь не стукнуть створками, мы открыли двойную дверь, и Саша, как самый субтильный из присутствующих, протиснулся на балкон, почти полностью занятый вольготно раскинувшимся Димой.

— Дима, проснись! — нараспев позвал он, подергав одеяло, укрывающее спящего с головой.