|
Если это не идеальная жопа… Мазур посмотрел вперед. Морской Змей казался спокойным, как удав. Мало того, он вдруг сделал нечто, изумившее Мазура – и наверняка всех остальных – до крайнего предела. Он поднял левую руку и кругообразно повертел кистью, приказывая сбавить ход. Потом потряс сжатым кулаком, что означало еще более идиотский приказ – затормозить вообще… Но приказы, особенно в их кругу, не обсуждаются. Все три “Зодиака” послушно сбрасывали скорость, а там и вовсе остановились, покачиваясь на волнах, как поплавки. Сторожевики на всякий случай тоже застопорили, оставаясь примерно в полумиле, растянувшись широкой цепочкой. Самолет назойливо кружил, выписывая почти что безукоризненные с точки зрения геометрии круги. И никакого “Нептуна” в пределах видимости… Крепнущий свистящий рев! Тройка истребителей мелькнула с норда, прошла высоко над головами, вернулась. “А ведь, похоже, поживем еще!” – ликующе подумал Мазур, сжавший автомат до боли в костяшках. Истребители, сбрасывая скорость, закружили над всем этим бардаком – красные звезды на крыльях и фюзеляжах, насквозь знакомые “Яки” вертикального взлета, значит, где-то неподалеку и авианосец… Стоп-стоп-стоп! У Советского Союза нет и не было авианосцев, господа. У него есть лишь корабли, деликатно именуемые “авианесущими крейсерами”, хотя, если разобраться, хрен редьки нисколечко не слаще, но таковы уж высшие соображения… Значит, где-то неподалеку, за горизонтом – родимый авианесущий крейсер… Они задрали головы. В небе заворачивалась нехилая карусель – истребители один за другим шли в лобовую на крошку-штурмовик, в последний момент, пользуясь превосходством в скорости, резко отваливали, проносились над кусачим ублюдком “Цессны” так близко, что его немилосердно швыряло воздушной волной… Это продолжалось недолго. Пилот штурмовика, превозмогши первый испуг, сумел трезво взвесить шансы. И принял унизительное, быть может, но единственно верное в такой коловерти решение – в один прекрасный миг он вдруг снизился в крутом пике и что есть мочи припустил в сторону берега, почти что на бреющем, метрах в десяти над волнами. Истребители рванули следом, аккуратненько взяв его в клещи. Потом впереди, кабельтовых в пяти, вода забурлила и вспенилась, темное пятнышко на поверхности быстро превратилось в обтекаемую рубку атомной субмарины, по обе ее стороны появились широкие темные полосы… С фырканьем и клокотаньем, обрамленная струями стекающей с округлых боков воды, подводная лодка всплыла во всей своей могучей красе. Буквально через несколько секунд над рубкой взвился родимый военно-морской флаг. Сидевший рядом с Мазуром Лошарик выругался – восхищенно, длинно, затейливо. – Удивительно точное определение, – сказал Мазур, ухмыляясь. Лодка была громадна и грандиозна. Сторожевики рядом с ней смотрелись как-то неубедительно, а над головами по-прежнему ревела тройка истребителей. Ситуация повторилась с точностью до наоборот – то самое кулачное право, каковое попытались было провести в жизнь преследователи, обернулось против них самих. Любой мало-мальски соображающий человек – а таких на сторожевиках, надо полагать, хватало – должен был вмиг сообразить: ну да, дипломаты, потом отпишутся, не впервой… У поручней рубки появились люди. Колючими вспышками замигал ратьер. “Внимание всем! Советский Военно-морской флот проводит в данном квадрате учебные стрельбы! Незаинтересованным сторонам просьба немедленно покинуть район. К норду от меня опасность! К зюйду от меня опасность! К весту от меня опасность! К осту от меня опасность! Немедленно покинуть район!” Мазур с трудом подавил совершенно детское желание высунуть язык в сторону преследователей: что, съели, мать вашу? Невыразимо приятно было сейчас ощущать себя полноправной частичкой гигантской военной машины, распространившей влияние на добрую половину земного шара. |
