Намек не сразу дошел до слушавших. Но через некоторое время одна из женщин вскрикнула от ужаса.

— Ты хочешь сказать, что излучение может сделать нас стерильными? — воскликнул Лунд.

— Может, — произнес Тол Ор. — Излучение такой частоты может оказать самое сильное воздействие на гены.

— Чепуха, — сердито сказал Уилсон.

— Интересно, — пробормотал Квобба. — Никто никогда не слышал о том, чтобы у врамэнов были дети.

На мгновение Хэммонд вспомнил о Древе Жизни, и о том, почему человеку было запрещено пробовать его плоды. Но он тут же подумал о другом.

— Нет, — сказал он Толу Ору. — Я не верю в то, что это так. Тайан говорила с Маром Канном о детях Третьих Людей так, как будто они существуют в действительности.

— Более того, — подхватил Уилсон, — если бы секрету вечной жизни сопутствовала стерильность, врамэны несомненно рассказали бы об этом всей галактике. Это охладило бы пыл хумэнов, стремящихся обрести нескончаемую жизнь.

Алголийский ученый задумчиво кивнул.

— Я об этом не подумал, похоже, что дело не в стерильности, хотя я уверен, что такая радиация должна давать сильнейший генетический эффект.

Разговор продолжался и продолжался, он двигался по бесконечному кругу надежды, страха и тревоги, пока голова Хэммонда не стала кружиться вместе с ним. Он устал от этого мрачного мира, ради достижения которого они стольким рисковали. Он устал от бесконечных размышлений о том, что сделают врамэны и чего хотят Третьи Люди. Он устал и все.

Он прошел вдоль коридора к одной из строгих маленьких спальных комнат. Еще много часов будет довольно светло, но ему было необходимо поспать. Он растянулся на пластиковой койке и забылся в тяжелом сне. Ему снилось, что огромные шестипалые руки тянутся к нему, хватают его. Он проснулся, хрипя от отвращения и понял, что наступила ночь, что в комнате темно и что Ива Уилсон трясет его за плечо.

— Какого черта… — начал было он, но увидел, ее бледное напряженное лицо. Он вскочил на ноги. — Что случилось, Ива?

— Я хотела поговорить с тобой, — ответила она. — Я беспокоюсь, боюсь, и больше не могу разговаривать с отцом. Он столько лет был одержим этим секретом вечной жизни, что теперь и слушать меня не хочет.

Хэммонд подвел ее к открытому окну. За окном под ними раскинулся ночной город Третьих Людей. Голубоватый, непонятно откуда льющийся свет придавал зловещую завершенность угрюмым черным массивным зданиям. В одном из них, расположенном в противоположной части города вспыхнуло ослепительно белое сияние, вспыхнуло и погасло, а мгновение спустя до них долетел раскатывающийся лязг. Хэммонд никогда раньше не слышал подобного звука, он покатился, отдаваясь эхом над темным городом и затих под небом туманности.

Ива содрогнулась.

— Зачем мы вообще сюда прилетели? Мне страшно не нравится это место, а глаза этих людей, их глаза приводят меня в ужас.

— Я согласен, — сказал Хэммонд. — Может, они и выглядят как люди, но таковыми не являются.

Ива повернулась к нему, при этом призрачном свете ее милое лицо было бледным и искренним.

— Ты скажешь мне правду об одной вещи, Кирк?

— Конечно, о чем?

— Ты любишь Тайан Марден?

Хэммонд почувствовал раздражение.

— Ради всего святого, Ива, ты что собираешься начать все с начала, — спросил он зло. — Я уже не один раз объяснял, что эта сделанная зондом запись чудовищно далека от правды…

— Да — да, — кивнула Ива.