— Поспеши! — приказала молодая женщина, и в голосе ее прозвучал металл.

Мэлтби пребывал во мгле — физической и психической. В глубине души он сознавал, что реально существует и что неодолимые силы пытаются формировать его мысли. Он сопротивлялся, вкладывая в эту борьбу всю силу жизни, все миллиарды и квадриллионы импульсов, которые некогда творили его самого.

Однако давление внешней мысли росло.

«Как глупо с моей стороны сопротивляться Земле, когда эта восхитительная землянка любит меня, любит, любит… Великолепна цивилизация Земли и галактики Млечного Пути. Триста квадриллионов людей. Даже самый первый контакт с ними может преобразить Пятьдесят Солнц. Как она привлекательна; я должен ее спасти. В ней для меня средоточие мира…»

Откуда-то очень издалека Мэлтби услышал собственный голос, объяснявший, что надо предпринять, на какой именно курс положить корабль, сколько времени у них в распоряжении. Он попытался остановиться, но голос его не умолкал, неумолимо произнося слова, означавшие второе поражение Пятидесяти Солнц.

Мгла начала редеть. Ужасное давление на его напряженный мозг ослабло. Проклятый словесный поток прекратил изливаться из его губ. Мэлтби выпрямился на стуле, дрожа и ощущая, что энергетические путы и силовой колпак отпустили его. Он услышал, как главный капитан говорит в коммуникатор:

— Произведя поворот в точке ноль-один — ноль-ноль, мы минуем шторм в семи световых неделях. Допускаю, что это слишком крутая дуга, но чувствую, что это наименьшее из возможных отклонений от курса, — Она обернулась и посмотрела на Мэлтби, — Приготовьтесь. При скорости в половину светового года в минуту поворот даже на сотую долю градуса вызывает у людей затемнение сознания.

— Но не у меня, — отозвался Мэлтби, напрягая деллианские мышцы.

На протяжении следующих четырех минут она, как заметил Мэлтби, трижды теряла сознание, но всякий раз через несколько секунд приходила в себя.

— Нам, людям, — вымученно произнесла она, — выпал жалкий жребий. Но мы умеем это переносить.

Ужасные минуты все тянулись и тянулись. Мэлтби начал ощущать напряжение, порожденное всего лишь бесконечно малым поворотом.

«Как эти люди могли надеяться выжить, попав под прямой удар шторма?» — подумал он.

Внезапно все кончилось. Мужской голос спокойно произнес:

— Корабль на расчетном курсе, благородная леди, и теперь мы находимся вне опа…

Его прервал чей-то возглас:

— Капитан, точно по курсу шторма вспыхнула Новая!

Глава 12

В эти последние минуты перед надвигающейся катастрофой линкор «Звездный рой» сиял, подобно огромному и великолепному драгоценному камню. Предостерегающее сверкание Новой наполнило все сто двадцать его палуб непрекращающимся ревом колоколов громкого боя. Повсюду — от носа до кормы — загорались огни; ряд за рядом их полыхающие полосы пересекали четырехтысячефутовый в диаметре корпус корабля, пламенея, как ограненные самоцветы. В отблесках этих огней подобный черной горе линкор походил на сказочную планету Кассидор, к которой стремился, — такой видится она по ночам из глубокого мрака космоса, усеянная бриллиантами сверкающих городов. Безмолвный, словно призрак, невообразимо огромный, великолепный в своей мощи корабль скользил сквозь тьму вдоль той особой реки пространства и времени, которая и была его расчетным курсом.

И даже когда он влетел в зону шторма, никаких видимых изменений не произошло.