Он дернул меня за рукав и добавил:

– Сержант Звездного Флота Хо, Федеральный Центр. Это я. Обращайся, если будет нужно. Счастливо! – И он вышел из здания – грудь колесом, голова гордо поднята, каблуки цокают по мостовой.

Я посмотрел на свою ладонь. Руки, которую я пожал, на самом деле не было. Но у меня было полное ощущение, что моей ладони коснулась живая ладонь, и не просто коснулась, а твердо пожала. Я что-то читал о таких специальных протезах. Но одно дело читать…

Я пошел к гостинице, где жили новобранцы, ожидающие распределения, форму нам еще не выдали, и днем мы носили простые комбинезоны, а вечером собственную одежду. В своей комнате я начал упаковывать вещи, так как улетал рано утром. Вещи я собирал для того, чтобы отправить их домой: Вейсс предупредил, что с собой лучше ничего не брать – разве что семейную фотографию или музыкальный инструмент. Карл отбыл тремя днями раньше, получив назначение в «Ар энд Ди» – то самое, которого он и добивался. Мне казалось, что я так же счастлив, как и он. Или я был просто ошеломлен и не мог осознать, что со мной происходит? Маленькая Кармен тоже уже отбыла в ранге курсанта Звездного Флота (правда, пока в качестве стажера). Она скорее всего будет пилотом… Что ж, она это заслужила. Я в ней и не сомневался. В разгар моих сборов в комнату вошел сосед.

– Получил приказ? – спросил он.

– Ага.

– Куда?

– Мобильная Пехота.

– Пехота? Ах ты бедняга, дурачок! Мне тебя искренне жаль. Честное слово.

Я страшно разозлился.

– Заткнись! Мобильная Пехота – это лучшая часть армии! Это сама армия!

Вы все работаете только для того, чтобы помочь нам – мы делаем главную работу.

Он ухмыльнулся:

– Ладно, сам увидишь.

Глава 3

Он будет править ими железной рукой.

Откровение от Иоанна

Базовую подготовку я проходил в лагере имени Артура Курье, расположенном на севере, в голой степи. Я был в числе тысячи Других таких же жертв. Слово «лагерь» в данном случае звучало даже слишком громко, поскольку единственным солидным строением там был склад для хранения оборудования и амуниции. Мы спали и ели в палатках, но большую часть жизни проводили на открытом воздухе. Хотя и слово «жизнь» к тому периоду, по-моему, не подходит. Я вырос в теплом климате, а там мне все время казалось, что Северный полюс находится в пяти милях к северу от лагеря. Без сомнения, наступал новый ледниковый период.

Однако бесчисленные занятия и упражнения заставляли согреваться, а уж начальство строго следило, чтобы нам все время было тепло.

В первый же день в лагере нас разбудили еще до рассвета. Я с трудом привыкал к переходу из одной часовой зоны в другую, и мне показалось, что нас подняли, когда я только-только заснул. Сначала не верилось, что кто-то всерьез хочет сделать это посреди ночи.

Но так оно и было. Громкоговоритель неподалеку врезал военный марш, который, без сомнения, мог разбудить и мертвого. К тому же какой-то неугомонный надоедливый тип орал возле палаток:

– Всем выходить! Вытряхивайтесь наружу!

Он влез в нашу палатку, как раз когда я укрылся с головой, пытаясь снова заснуть. Сорвал с меня одеяло и спихнул с кровати на твердую холодную землю. Похоже, это дело было для него привычным: даже не оглянулся и пошел вытряхивать остальных.

Десятью минутами позже, натянув штаны, майку и ботинки, я оказался в шеренге таких же новобранцев, построенных для поверки и гимнастики. Над горизонтом на востоке показался узкий краешек солнца.