При виде коричневых волокнистых кусочков Сэм сморщила нос. Липкая, вязкая масса с виднеющимися в ней семенами, которую индианка держала в руке, казалась ещё менее аппетитной.
Солнечная Птица бросила мешок к ее ногам:
– Ты съешь это, если будешь достаточно голодна. Имей в виду: никто здесь не станет угождать твоим вкусам. – Шагнув к пленнице, она предостерегающе потрясла пальцем перед ее носом: – Мне не нравятся белые. Мне не нравишься ты. И лучше не пытайся допекать меня, как ты допекала Буйного Духа. Он не станет бить женщину, а я готова это сделать.
Высоко держа голову, Солнечная Птица вышла из пещеры.
Девушка скорчила ей вслед рожу. Что верно, то верно, последние годы Сэм прожила в роскоши, окруженная учтивыми и воспитанными людьми, и почти забыла о том времени, когда волею обстоятельств выдавала себя за уличного оборванца, всегда готового к драке. И надо сказать, ей нравилось хорошо себя вести и чувствовать, что на нее смотрят как на благовоспитанную даму. Но если эта индейская девка попытается выкинуть какой-нибудь номер, Сэм не даст ей спуску и покажет, что такое славная потасовка.
И перед этим Буйным Духом – вот, значит, как его зовут – она тоже не отступит. Но все-таки слава Богу, что с ней обещали хорошо обращаться и в конце концов отпустить на свободу. Правда, неизвестно, сдержат ли индианка и Буйный Дух свое слово.
Джарман Бэллард в бессильном гневе мерил шагами свой кабинет. За дверью пассажиры, ехавшие из Канзас-Сити в том поезде, который захватили индейцы, ждали, пока он допросил их еще раз, чтобы выяснить все даже самые мелкие детали этого нападения. Но каким образом их рассказы могут помочь делу? Индейцы атаковали поезд, когда он замедлил ход на подъеме, и, приставив нож к горлу машиниста, вынудили его остановиться. Они никому не причинили вреда, ничего не украли – за исключением его невесты. Черт бы побрал проклятых краснокожих!
А куда подевалась спутница Селесты? Маркиз написал, что его дочь едет в сопровождении служанки, но в Канзас-Сити Селеста села в поезд одна. Так что же случилось с этой чертовой служанкой?
Возле двери, наблюдая за Бэллардом, стоял сержант Миз.
– Сэр, один из людей, которые ждут за дверью, судья, и он все больше выходит из себя, – осторожно сказал Миз. – Он говорит, что устал и что его дочь и внук тоже устали. Ночью они мало спали, а сегодня утром вы подняли их ни свет ни заря.
– Знаю, знаю, – отмахнувшись, бросил Бэллард. – Но я пытаюсь выяснить, почему мадемуазель де Манка оказалась единственной женщиной, которую они похитили. Все выглядит так, как будто индейцам нужна была именно она.
Миз чувствовал себя неловко. Он слышал разговоры – но надеялся, что они не имеют под собой почвы, – что невесту капитана похитили, дабы отомстить за тот случай, когда солдаты изнасиловали индианку канза, а капитан оставил преступление безнаказанным. Индейцы тогда были в большой ярости… Но, как бы то ни было, Миз не собирался говорить капитану обо всех этих толках.
– Судья говорит, что, если вы не поторопитесь и не примете его сейчас же, он уйдет и вы не сможете ему помешать.
Джарман не слушал.
– Это индейцы канза, – пробормотал он себе под нос. Миз решил, что капитан обращается к нему.
– Может, и так, ведь у них были бритые головы и волосяные гребни.
– Канза, – с презрением повторил Бэллард. – Гребни носят канза.
– Воины племени оседж и квапо тоже бреют головы и оставляют гребни, идущие ото лба к затылку, – напомнил сержант. Он надеялся, что все это не больше чем совпадение. Кроме того, откуда индейцы могли узнать, что невеста Бэлларда находится именно в этом поезде? Если уж на то пошло, откуда им вообще могло быть известно, что у капитана есть невеста и что она едет к нему? Нет, все эти слухи о мести индейцев – ерунда. |