— Не думаю, — пожал плечами Гойка. — Может там, откуда ты родом, Новый год и праздник. А тут — нет. Весело в России отмечается Рождество Христово.

* * *

Жаль. Новый год я любил безумно. С его украшенной елкой и морковоносой снежной бабой, с разноцветными лампочками и пощипывающим язык шампанским, со смесью запахов хвои и апельсина, с бенгальскими огнями и катанием с горки…

Хотя, возможно, именно так тут празднуют Рождество.

Больше всего мне, кстати, нравилось быть Дедом Морозом. Два года подряд я подрабатывал этим в детском клубе. Реальное подспорье — дополнение к стипендии. Именно на детских «елках» Новый год ощущается особенно остро: костюмы, хороводы, подарки… А главное — наполненные ожиданием чуда глаза маленьких людей.

Ну и я, конечно же, был бы не я, если бы при этом со мной не приключались всякие нелепости. Так, однажды, когда дети уже хором скандировали: «Дедушка Мороз, выходи!..», а я, одетый, сидел в гримерке, выяснилось, что у меня куда-то запропастилась шапка с пришитым к ней париком. Поднимаюсь, беру мешок, посох… А шапки нет.

Тут влетает в гримерку парнишка по имени Марат, который обеспечивал празднику музыкальное сопровождение, и кричит:

— Давай быстрее! Сколько можно тебя ждать?!!

Я ему — так, мол, и так: ни шапки, ни парика…

И давай мы с ним по гримерке метаться, искать. А комнатка маленькая, вся завалена игрушками, костюмами, всякой ерундой…

Дети уже раз двадцать «Дедушка Мороз, выходи!..» прокричали, а мы шапку все еще не нашли. Тут Марат схватил верх от валявшегося костюма зайца, напялил на меня и говорит: «Нормально, иди!»

Я глянул на себя в зеркало… Боже мой! Это что за Дед Мороз? Это какой-то пожилой заяц! Борода, усы и уши сантиметров по тридцать длиной…

Вбегает в гримерку девушка, режиссер праздника, увидела меня в таком виде и чуть в обморок не грохнулась. Я ей все объяснил, она за голову схватилась… А потом вытащила откуда-то черную бейсболку с надписью «New York» и натянула ее мне на голову, прямо на заячий верх. Якобы белые краешки имитируют седину. А уши под бейсболку спрятала. И выпихнула меня в зал:

— Иди, филолог! Дети ждут!

Снегурочка, едва увидела меня, так и обомлела… Но не растерялась, говорит:

— Ну вот и Дедушка Мороз. Видно, издалека к нам пришел. Из Австралии.

Почему не из Америки, я не знаю/

Дети тоже как-то не сразу это нововведение приняли. Сначала относились ко мне довольно подозрительно. Но что делать? Стал я свою роль играть, конкурсы устраивать, хороводы водить, конфеты раздавать, они потихоньку и оттаяли. Эдакий суперсовременный Дед Мороз — в бейсболке… Я потом уже и забыл про это. Наплясываю с детьми. Как вдруг шапочка слетает, уши распрямляются… Дети от такого превращения — в полном восторге: был Дед Мороз, стал пожилой заяц!!!

И пришлось мне до конца первого отделения весь утренник одному вести. Потому что все работники ДК во главе с Маратом — и Снегурочка, и Волк, и Лиса, и Снежная Королева — забились в гримерку и подыхали там со смеху. Выйти просто не могли.

А нашелся парик только ко второму отделению…

Вот такое милое воспоминание. Кажется, все это было лет сто назад… Хотя каких сто? Пятьсот!

… Из прошлого меня выдернуло событие, которое так и не позволило мне выяснить, празднуют ли жители планеты «Рожай резче!» Новый год или только Рождество. Событие неожиданное и небезопасное.

Сели мы на заснеженном плато космодрома, отстоящем от города на несколько километров, и минут пятнадцать ждали, когда появится хоть кто-нибудь из официальных лиц.