— Моя., сумка, — прошептала она. — Где… где она?

— Она здесь, — успокоил ее лорд Куэнби. — Рядом с вами.

Гизела положила на сумочку руку и облегченно вздохнула.

— Благодарю вас… — сказала она. — Я…

Но слова замерли у нее на устах. Карета остановилась возле дома. Она мельком разглядела в окно большую площадь с цветником в самом центре, внушительный подъезд с колоннами, лакеев в напудренных париках, спешащих к карете.

— Я должна… идти, — сумела произнести Гизела.

— Это мой дом, — сказал лорд Куэнби. — Я приглашаю вас войти и позаботиться о своей ране.

Это было приглашение, но она сразу поняла, что его не удастся отклонить. Гизела лихорадочно огляделась вокруг, прикидывая, далеко ли унесут ее ноги, если попробовать бежать. Но, прежде чем она решилась на что-либо, лорд Куэнби взял ее за локоть и стал помогать ей подниматься по лестнице, ведущей в огромный холл с мраморным полом.

Ей было стыдно признать, но в ногах была такая слабость, что, казалось, они вот-вот подогнутся. Девушка почувствовала, что невольно опирается на своего спутника, что рада его поддержке. Голова ее почему-то была очень легкой, а дальние углы холла ни с того, ни с сего заплясали у нее перед глазами.

— Пошлите за миссис Банке, — услышала Гизела резкий и властный голос лорда Куэнби, прозвучавший у нее над головой.

— Миссис Банке здесь, милорд.

Гизела снова чуть не потеряла сознание. Она никогда не потворствовала выдумкам о новомодных обмороках, что было вполне обычным явлением среди друзей леди Харриет. Но теперь она убедилась в одном преимуществе такого состояния, когда человек отключается от всего вокруг: так, по крайней мере, он избегает последствий любых, даже самых глупых своих поступков.

Лорд Куэнби снова заговорил с кем-то:

— Миссис Банке, с этой леди произошел несчастный случай. Мне кажется, она повредила себе голову. Позаботьтесь, пожалуйста, о ней и, если сочтете необходимым, немедленно пошлите за врачом.

— Бедняжка! Пойдемте со мной, мисс, на вас лица нет. — Женщина запричитала с материнской теплотой.

Гизела благодарно взглянула на нее. Седовласая экономка в традиционном черном шелке и со связкой ключей на поясе протянула к ней руки. Девушка почувствовала, как ее подхватили со всех сторон и повели вверх по лестнице, и чуть было не расплакалась оттого, что кто-то проявил к ней внимание и заботу. Ее отвели в просторную спальню на втором этаже и помогли сесть в кресло. Миссис Банке, казалось, не отдавала никаких приказов, но вот уже одна горничная суетилась возле камина, разжигая огонь, другая несла горячую воду и льняное полотенце, третья — сухие травы, которые придали воде тонкий аромат и, как показалось Гизеле, успокоили боль с той минуты, как миссис Банке промыла этой водой рану на ее голове. В дверь постучал лакей. Он принес бокал вина, который миссис Банке заставила Гизелу выпить.

— Вы замерзли и дрожите, мисс, — говорила она. — Нет ничего лучше глоточка вина, чтобы разогреть кровь и вернуть румянец на щеки. Выпейте до дна. Это гораздо полезнее, чем все микстуры, которые может прописать доктор, к тому же они почти всегда ужасно противные.

Гизела послушалась, она была слишком слаба, чтобы спорить. Экономка оказалась права: Гизела сразу ощутила тепло, к ней постепенно стала возвращаться смелость, как и румянец на щеках.

— Так-то лучше, — одобрительно промолвила миссис Банке. — Да и удар был не такой уж сильный.