– Трент! Трент!

– А?

– Ты слышал хотя бы одно мое слово?

– Прости, Молли, я задумался.

– Что-то не так? В чем дело? Скажи мне. Если я могу помочь… я хочу, чтобы…

– Если ты действительно хочешь помочь… – Черт, черт, черт! Трент разрывался между Молли и правдой. Ему хотелось удержать Молли, сохранить планы, которые он строил, надеясь на спокойную, безмятежную жизнь с ней и ее детьми. Но разве можно держать Молли в подвешенном состоянии, пока он будет разбираться со своими чувствами к Кейт? Одному Богу известно, насколько сложны и противоречивы эти чувства. – Молли, я должен быть честен с тобой, – проговорил он. – Кейт и я… то есть, мы…

– Призрак прошлого материализовался и вновь завлекает тебя, – произнесла Молли. – Дело в этом?

– Отчасти.

– Это должно было произойти. Кейт была твоей единственной любовью, как Питер – моей. Не скрою, я разочарована. Я надеялась, что у нас будет хорошая, стабильная совместная жизнь. Но, положа руку на сердце, я должна сказать, что, если бы Питер мог вновь появиться в моей жизни, я бросилась бы в его объятия и никогда не отпустила бы его.

– У нас с Кейт не совсем так. Когда Питер умер, вы все еще очень любили друг друга. Мы с Кейт не могли видеть друг друга к тому времени, когда наш развод стал окончательным.

– Трент, неужели ты думаешь, будто я не знала, что это произойдет? Даже если бы Мери Белл не сказала мне?

– Что сказала тебе моя тетя?

– Что ты будешь любить Кейт Мелоун до конца своих дней.

Почему слова Молли как громом поразили его? Потому что его испугало, что это может оказаться правдой?

– Тетя Мери Белл склонна романтизировать ситуацию.

– Послушай, Трент, я никуда не денусь, – сказала Молли. – В моей жизни нет другого мужчины. Если ты не сможешь возобновить отношения с Кейт или поймешь, что не хочешь этого, я всегда буду ждать тебя в Проспекте. И пойму, если вы воссоединитесь. Кто знает, может быть, Кейт даже понравится мне.

– Ты удивительная женщина, – вырвалось у него.

– Не думаю. Просто я завидую, что у тебя появился второй шанс создать себе будущее с любовью всей твоей жизни.

Трент не нашелся, что ответить, поэтому промолчал.

– Береги себя, – проговорила она. – Позвони мне, когда возвратишься в Проспект.

– Обязательно. Обещаю.

Трент повесил трубку, затянул пояс халата и решительно направился к двери Кейт. Постучал. Никакого ответа. Он постучал снова.

– Кейт.

– Уходи.

– Кейт, нам нужно поговорить.

– Нет, не нужно.

– Нет, нужно. – Трент покрутил ручку – дверь была заперта. – Черт подери, Кейт, не веди себя так!

– Я не хочу ни видеть, ни разговаривать с тобой. Не сегодня. Просто оставь меня в покое. Я устала и хочу спать.

– Послушай, прости меня. Ты это хочешь услышать? Мне следовало сказать тебе, что звонила Молли, а ей я должен был сказать, что перезвоню. Просто она захватила меня врасплох, и мне было неловко разговаривать с ней, лежа в постели с тобой.

– Ты чувствовал, что виноват. Признайся. Ты обманул ее, и…

– Проклятье, Кейт! Не представляй это в таком свете. Молли мне не жена. Она мне даже не невеста.

Молчание.

Трент поднес кулак к двери, но не постучал. Прислонившись головой к косяку, он тихо застонал.