Поэтому Садако, ничего не сказав, покинула театральную студию и покинула Тояму.

Его охватило чувство бессилия. Похоже, Садако уже мертва. Возможности оправдаться уже не было. Как бы он ни раскаивался, ничего не начнется, все закончилось. Шутка, которую выкинул Окубо, в некотором смысле была и горячим желанием самого Тоямы, поэтому чувства совершенно спутались.

Тояма представил лицо низкорослого Окубо. По прошествии стольких лет ему захотелось встретиться с ним и расспросить обо всем подробно.

Через два месяца после исчезновения Садако Тояма тоже покинул театральную студию «Полет», поэтому ему были неизвестны координаты сокурсников.

– Кстати, вы знаете, как можно связаться с Окубо?

Должно быть, у Ёсино, газетного журналиста, об этом больше информации. Что ни говори, у Ёсино наверняка есть адреса всех восьми однокурсников.

– А, нет, Окубо уже скончался.

– Что, умер?

От изумления Тояма немного откинулся назад, будто его ударили.

– Сейчас из всех можно связаться, включая вас, только с четырьмя.

– А остальные четверо?

– Остальные уже скончались.

Тояма и Окубо были самыми старшими из всех, если бы Окубо был жив, ему было бы уже сорок семь лет. Именно тот возраст, в котором умер Сигэмори. Остальные, в основном, были на два‑три года моложе, слишком молоды, чтобы умирать. Если умирает половина из восьмерых однокурсников в возрасте около сорока, что это за процент смертности? Тояма решил, что он как‑то слишком высоковат.

– Кстати, какова была причина смерти Окубо?

Должно быть, болезнь или несчастный случай.

– Я слышал, что это было десять лет назад, но причину смерти, извините... Как насчет спросить у господина Китадзимы? Ведь он рассказал мне об этом.

Конечно, надо будет так и сделать.

– Вы знаете, как связаться с Китадзимой?

Ёсино порылся в портфеле, достал записную книжку и вслух прочитал номер телефона. Городской номер. Тояма, записывая цифры, подумал, что позвонит ему прямо завтра.

10

Выйдя из метро и направляясь по улице Хитоцугидори в сторону фирмы, Тояма все время ощущал, как по спине струился холодный пот. Хотя уже скоро декабрь, погода стояла теплая и спокойная. Один только вид неба, без единого облачка, должен был привести в чувства, но Тояме не становилось легче.

Вчера он впервые за долгое время позвонил Китадзиме, и их разговор не выходил из головы. Необъяснимо неприятный осадок комком подступил к горлу.

Со слов Китадзимы, четыре однокурсника, начиная с Окубо, в течение этих нескольких лет скончались один за другим. При этом причина смерти похожа – острая сердечная недостаточность, стенокардия, закупорка миокарда. Вдобавок есть еще одно ужасающее совпадение.

Благодаря Окубо в гримерной раздалось учащенное дыхание Садако. Тогда там находились трое – Итиро Морисин, Кэйко Такахата и Маю Юми. Включая внезапно вошедшего в гримерную Сигэмори, именно эти четверо слышали пленку, и все четверо умерли от болезней сердца. Сигэмори скончался на следующий день, остальные трое – в разное время, спустя лет двадцать. И все же, несмотря на это, в этой случайности был неестественно высокий процент совпадения.

Окубо, который был зачинщиком запуска пленки в звукооператорской студии, умер намного раньше других, в тридцать семь лет от инфаркта миокарда. Действительно жутко, что все пять человек, слышавшие пленку, умирают по причине болезней сердца.

...А я слышал?

Этот вопрос беспокоил Тояму. Он не слышал ее на самом деле. Однако то, что он подвергся вторжению живого звучания голоса Садако, было несомненно. Слова, доставившие раньше наивысшее наслаждение, сейчас начинали приобретать другой смысл.

К тому же еще одно, разговаривая на днях с Ёсино, он по рассеянности совершенно забыл сказать, что он уверен, что голос Садако не может быть записан на кассете.