Единственное, что привязывало к жизни, – это существование Каору Футами, отца ребенка. Два месяца назад он отправился в зону пустынь в Америке искать средство от вируса метастатического человеческого рака, который уже распространился по всему миру и грозил человечеству уничтожением. Однако вот уже месяц, с тех пор как он последний раз позвонил и сообщил, что появилась надежда, о нем ничего не слышно. С человеком, который бродяжничал по пустыне на мотоцикле, невозможно связаться, и ожидание казалось бесконечным.

Перед тем как отправиться в путь, Каору пообещал ей, и она помнит это слово в слово, даже интонацию:

...Через два месяца встретимся. До этого, что бы ни случилось, держись.

Два обещанных месяца прошли, и плод развился с трех месяцев до пяти. О Каору ничего не было известно, а раз так, какой смысл рожать и жить.

Для Рэйко, которой в этом году исполнялось тридцать четыре года, наверно, это был последний шанс родить ребенка. Это была жизнь, подаренная ей вместо ее первенца, мальчика, которого она родила в двадцать два года и который закончил жизнь самым ужасным способом – самоубийством. Раз жизнь пришла на смену смерти, будто воскрешение, ее надо сильно беречь. Однако раз она уже заражена вирусом метастатического рака, несомненно, инфекцией будет заражен и родившийся ребенок, как тут не сомневаться, есть ли смысл обрекать его на столь тяжелую жизнь. Обязанностью Каору, отца ребенка, было найти смысл жизни.

Когда три дня назад из научно‑исследовательского института «Жизнь» ей позвонил Амано и сказал: «Мне бы хотелось поговорить с вами о Каору Футами», она засомневалась. Амано вежливо попросил ее прийти в институт, но она не могла решиться. Наверно, чтобы не слышать плохих известий, сработал инстинкт самосохранения. Тон Амано был ласковым. Вероятно, за этой ласковостью скрывалось сочувствие и беспокойство о человеке, которому предстояло узнать скорбную весть, но Рэйко не утерпела. А вдруг все обойдется?

Амано ничего не отрицал и не подтверждал. Да и что поймешь из телефонного разговора, поэтому Рэйко уступила горячим уговорам Амано и посетила институт.

Рэйко проводили в приемную и посвятили в общие детали колоссального проекта «Петля». Узнав от Амано, что раньше Каору тоже бывал в этой комнате, она отчего‑то начала испытывать к институту теплые чувства.

«Петля» – это название проекта мирового масштаба, который заключался в том, что с использованием более миллиона суперкомпьютеров создавался еще один мир, несуществующий в пространстве. Изображения, показанные на экранах, тоже не были реальными. В этом киберпространстве естественное зарождение жизни было невозможно, однако благодаря насаждению РНК, являющейся основой жизни реального мира, в нем начала развиваться самобытная жизнь. Поскольку источник возникновения жизни был одинаковым, появившийся мир стал почти таким же, как реальный.

Амано подробно объяснил общие положения проекта «Петля». Он мог дать только краткое изложение, поэтому, опуская профессиональные термины, втолковывал так, чтобы Рэйко стало понятно. Не желая быть голословным, Амано выбрал и показал Рэйко два сильных эпизода после сцены заражения раком мира «Петля». В первой сцене молодая девушка, Маи Такано, которая забеременела, будучи девственницей, падает в вентиляционную шахту на крыше дома и, заточенная в прямоугольном пространстве, рожает младенца. Родившийся, будто с самого начала обладая волей, деснами разрывает пуповину и по приготовленной веревке выходит в другой мир.

Очень неприятные кадры для беременной Рэйко.

Следующее изображение возвращало в прошлое на двадцать четыре года, место тоже совсем другое. Просто действующие лица связаны. Младенец, выползший из живота Маи Такано, – это Садако Ямамура.

Вторая история была похожа на молодежный сериал, разыгрываемый в театральной студии. Однако и там была какая‑то фантастика – женский голос записывается на бобинную ленту без магнитофона, а все люди, слышавшие эту пленку, умирают, и странная смерть вызвана сердечными заболеваниями.