Его голос обволакивал меня, мрачный, сверкающий. Такой голос успокаивает и убаюкивает и в этот же миг перерезает горло. И все же я поддалась ему.

– Идем со мной. Ты никогда не была счастлива в этом мире. Они посадили тебя в клетку. Дали тебе игрушки из серебра и шелка. – Амар улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами. – Я могу подарить тебе множество миров.

Ему удалось меня зацепить. Чем-то посильнее страха или влечения – то было честолюбие. Двор Бхараты видел во мне лишь пешку, но Амар просил большего. Он хотел знать мое мнение, мои мысли. Он не предлагал мне почетное место средь многих жен. Он просил меня править.

Я знала своего отца. Он наверняка уже объявил о моей смерти, и никто не стал задавать вопросов. Вероятно, мне следовало держаться подальше от дворца – пусть уж лучше притворно меня оплакивают, чем открыто ненавидят. В Бхарате для меня ничего не осталось.

Глаз Амара я не видела, но все равно почувствовала его взгляд.

– А сам ты из какого мира? Из их? – Я указала на потустороннее существо, что поблизости натачивало рога.

– Нет. Мое королевство не принадлежит ни миру людей, ни Иномирью. Оно между.

– Зачем ты прибыл в Бхарату? – спросила я. – На мою сваямвару приглашали лишь те народы, с которыми мы воюем.

– С моим народом воюют все, – с улыбкой ответил Амар.

– Как ты вообще обо мне узнал?

– У Акарана есть глаза и уши.

Он мог солгать. Я годами вникала в дела королевства со стропил, не упуская ни единой детали, но у отца были и другие встречи, вне дворца… вне Бхараты.

Я колебалась.

– Как я могу доверять тому, кто даже лица своего не показывает?

– Здесь меня могут легко узнать.

Амар натянул капюшон еще ниже – жест настолько однозначный, настолько закрытый и неприветливый, что я пристыженно отступила. Затем он снял с шеи свадебный ве