В конце концов, прошло уже три года. Пора прекратить изматывать себя горем. Почему бы не вспоминать что-нибудь хорошее? Супружество длилось восемь лет, значит, его дочке, по крайней мере, было шесть лет. Наверное, они встретили не одно Рождество, согретое радостью и любовью. Неужели не было веселья, шуток, забавных подарков? Неужели не было поцелуев под елкой?

Три года назад. В тот год для нее тоже Рождество не было радостным. Прошло два месяца, как умер отец. Долли было всего семь лет, и они обе чувствовали себя покинутыми и жестоко страдали от этого. Родители отца хотели забрать малышку. И в довершение ко всему, Лин уволили с работы. За два дня до Рождества.

Линда тоже могла бы затаить горькую обиду на этот праздник. Но вместо этого она решила быть мужественной и держаться стойко, насколько хватало сил. Ради сестры.

Потеря Брука, конечно, неизмеримо больше, но не пора ли ради светлой памяти жены и дочки вспомнить хорошие дни, проведенные вместе?

Разве можно думать только о трагическом дне, забывая радость и счастье, испытанное вместе?

Вот так Линда рассуждала утром. Но теперь ее мало волнует, что собирается делать Брук на Рождество. С этой мыслью она закрепила рулетку на верхней стойке и ждала, пока Тролль протянет ее по всей длине резных перил. Да пусть убивается хоть каждый день, злобно подумала гостья, ей нет до Энтони Брука никакого дела.

— Ах, проклятье! — Старик добрался до конца лестницы, и ему явно не понравились результаты замеров, — Я знал, что мне следовало бы сохранить искусственные гирлянды. У Изабелл их была целая куча, все сплошь в побрякушках и жемчугах. У меня они вызывали отвращение, а теперь я по ним скучаю. Чтобы украсить эту проклятую лестницу, мне придется рубить сосновые ветви до Дня святого Валентина.

Линда задумалась.

— У вас есть воздушная кукуруза? — спросила она. — И какая-нибудь красная ткань, которая вам не нужна?

Сдвинув брови, Тролль напряженно думал.

— Что касается кукурузы, то у меня всегда в запасе тонна на случай непогоды, — сказал он. — А вот красной тряпки… — Его взгляд прояснился. — Эврика! — заявил он, победно подняв указательный палец. — Есть старая красная скатерть, я хотел порвать ее на тряпки. А зачем вам? Или у вас есть идея, и мне не придется часами стоять по пояс в снегу? Если так, то я ваш навеки. — Он ухмыльнулся. — Вы мой рождественский ангел.

Грейс нетерпеливо потрясла рулеткой. По металлической ленте к руке Оллкрафта пробежала волна — легкое отражение ее недовольства. Его нелепые шутки стали просто возмутительными за последний час, с тех пор как Тони их оставил вдвоем заниматься убранством дома.

— Замолчите, — сказала девушка. — У меня действительно есть идея. Как-то в школе, где учится Долли, родительский комитет украшал под Рождество лестничные пролеты. Вы же знаете, что денег у таких комитетов не очень много, поэтому мы должны были что-то придумать. Мы сделали связки из сосновых шишек и воздушной кукурузы и подвесили к большим бантам из красной ткани. Получилось очень красиво.

Линда улыбнулась, вспоминая эти собрания. Как они сидели все вместе — мамы, папы и одна старшая сестра и обсуждали учебные планы и проблемы воспитания, делая банты и нанизывая на них кукурузу. И хотя Лин трудновато было найти свободное время, она всегда с удовольствием принимала участие в работе комитета.

— Мне это нравится, — мгновенно отозвался Оллкрафт. — Но, похоже, что предстоит много возни, а я вряд ли смогу своими корявыми руками завязывать банты.