Однако цель авторов заключалась вовсе не в навязывании этой идеи как прямого предсказания. Рассказ заставляет задуматься о том, что даже если эта идея, вероятно, и не проходит, однако может быть, есть все-таки физические системы отсчета, в которых парадокс близнецов можно обратить? Литература обычно ставит вопросы, предлагая читателям подумать над ответами. Фантасты часто отвечают на собственные вопросы (прямые предсказания), но не нужно забывать и о прелести безответных вопросов.

Общеизвестно высказывание К. Э. Циолковского: "Стремление к космическим путешествиям заложено во мне известным фантазером Ж.Верном. Он побудил работу мозга в этом направлении". Ж. Верн отправил своих героев в космос в орудийном снаряде. Писатель не придал значения возможности использования ракет, хотя и упоминал о том, что ракеты способны работать в пустоте космоса. Поэтому "побудить работу мозга" не могло прямое следование идее Ж. Верна. Важна именно внутренняя полемика с идеей корабля-снаряда. Произведение заставляет задуматься над следующим вопросом: "Хорошо, снаряд не годится, но что же тогда годится?"

Фантастические идеи, полученные с помощью использования приема "наоборот", чаще всего служат именно этой цели — попыткам активизировать собственное воображение читателя.

Все быстрее и быстрее

В дальнейшем, рассказывая о приемах, с помощью которых фантасты "изменяют" реальность, мы будем каждому приему сопоставлять и антиприем. Так, например, фантастическое прогнозирование часто использует прием ускорения действия объекта. В применении к космонавтике использование приема очевидно: необходимо ускорить движение космических кораблей. Как и в реальной жизни, первые космические корабли в фантастике летали со скоростями 10–20 км/с. Этого было достаточно для полетов к планетам (многочисленные фантастические произведения первой трети XX в.). Затем фантасты начали осваивать дороги к звездам, и скорость космических аппаратов в фантастических произведениях резко возросла. Появились субсветовые звездолеты, но и эта, почти предельная скорость удовлетворить не могла. Экспедиции возвращались, как уже говорилось, к следующим поколениям.

Возникла дилемма, обе части которой выигрышны для литературы, но обладают различной прогностической силой. Можно примириться с невозможностью дальнейшего наращивания скорости и искать литературные коллизии и прогностические идеи в описании возвращения космонавтов через сотни лет после старта к людям будущего ("Возвращение со звезд" С. Лема, "Полдень. XXII век" А. и Б. Стругацких и т. д.).

Однако возможно и иное решение — попытаться обойти известные положения теории относительности. Прямое использование приема ускорения требует не обращать внимания на запреты и продолжать наращивать силу приема до получения качественного скачка. Но дальнейшее увеличение скорости звездолета вступает в конфликт с теорией относительности. Как быть?

Фантасты и здесь предлагают два альтернативных варианта. В первом варианте передвижение осуществляется не в нашем пространстве-времени, а в ином, где скорость света не является пределом скоростей. Это так называемые нуль-, и гипер-, над- и подпространства, сущность которых, несмотря на разницу в названиях, фантасты обычно понимают одинаково: использование для передвижения других измерений пространства-времени в предположении, что оно имеет значительно больше размерностей, чем известные четыре.

Идее полетов в подпространстве уже больше 30 лет, и среди читателей сложился уже стереотип отношений к этой идее. Она не прогностична, а является чисто литературным приемом, к использованию которого нужно относиться снисходительно, поскольку он позволяет создавать произведения высокого художественного достоинства (подпространство в той или иной форме фигурирует в произведениях И.