"Обручение, я надеюсь," пробормотала Фарадей, не зная, радоваться ли судьбе Азур или рыдать о своей.

Она глубоко вздохнула, чтобы успокоить себя. У неё была собственная роль в Пророчестве, и она могла увести её далеко от дворца. Фарадей не могла дождаться момента, когда она сможет покинуть дворец и город. Никакие счастливые воспоминания не связывали её с ними. Даже последние восемь дней и ночей, которые она провела на половине Аксиса, обернулись ничем другим, как ложью и предательством. И от этих воспоминаний Фарадей хотелось убежать более всего.

Почему никто не сказал ей о Азур? Каждый приближённый к Аксису и, даже удалённые от него, знали о его любви к Азур, но никто даже и не подумал сказать Фарадей. Даже Сентиннелы.

"Вы позволили мне думать, что поскольку Борнхелд мертв, Аксис будет мой, — выкрикнула она Сентинелам. — Всё, что подбадривало меня во время этого хрупкого брака, была мысль, что однажды мои усилия по выполнению Пророчества будут вознаграждены любовью Аксиса, и эта идея была ложной."

Огден и Веремунд опустили головы от стыда, а когда Ир шагнула, чтобы успокоить Фарадей, она рванулась прочь.

"Ты знал? — закричала Фарадей на Джека. — Знал ли ты с самого начала, что я потеряю Аксиса?"

"Никто из нас не знал всех тонкостей и хитростей Пророчества, милая"- ответил Джек, его лицо было непроницаемым.

Фарадей уставилась на него, почти ощущая ложь, которую он произнёс.

Она вздохнула. Встреча с Сентинелами пошла неправильно. Сейчас она сожалела о тех неприятных словах, которые она сказала им перед тем как уйти. Огден и Веремунд поспешили догнать её, их щёки пересекали слёзы. Они спросили её, куда она направляется. "За Пророчеством, в котором Вы верили мне", — внутри Фарадей всё сломалось.

"Тогда возьми наших ослов, вместе с мешками и корзинами," — просили они. Фарадей коротко кивнула: "Если Вы так желаете."

И она оставила их, стоящих в коридоре, таких же жертв Пророчества, какой была она сама.

Сейчас всё, что она знала, что должна пойти на восток, и, что рано или поздно, она начнёт передачу рассады из питомника Ура в Заколдованных деревьях Священной рощи в этот мир.

Фарадей собрала поводья спокойных ослов и повернула к выходу из конюшни. Полностью замотанная и скрытая тенью фигура появилась у входа. Фарадей подпрыгнула от неожиданности, её сердце билось в груди.

"Фарадей?" — спросил тихий голос, и она она выдохнула с облегчением. Ей подумалось сначала, что эта тёмная фигура должна оказаться Волчьей Звездой.

"Эмбез! Что ты делаешь здесь? Почему ты так оделась?"

Эмбез накинула капюшон на голову. Её лицо было бледным и усталым, в её глазах отражалось напряжение бессонных ночей.

"Ты уезжаешь, Фарадей?"

Фарадей уставилась на женщину, вспоминая как Эмбез, вместе с Сентинелами, настаивала на её браке с Борнехелдом. Помнила она и то, что Эмбез и Аксис были любовниками много лет. Ну, как ты могла отговаривать меня от Аксиса и толкать в постель к Борнехелду, думала она печально, когда ты наслаждалась Аксисом столько времени. Но Фарадей заставила себя вспомнить, что Эмбез делала то, что считал лучшим для юной девушки, необученой сложностям дворцовых интриг. Эмбез ничего не знала ни о пророчествах, ни о водовороте, даже после того, как тот втянул так много жертв своими вращающимися тёмными краями.

"Да. Тут нет места для меня, Эмбез. Я уезжаю на восток," — ответила она, умышленно неопределённо, давая возможность Эмбез думать, что она возвращается домой к её семье в Скарабост.

Руки Эмбез перекрестились перед нею: "Что тогда будет с тобой и Аксисом?" Фарадей уставилась недоверчиво на неё, пока до неё дошло, что Эмбез, возможно, ничего не знает о событиях дня.